Подполковник, ожидающий нас внутри, наконец-то снизошёл дообщения со мной. Его явно мучил вопрос, как ко мне относиться — как кпредателю, как к подконтрольному куалькуа страдальцу или просто как к дураку.

— Пётр… э… вы сейчас находитесь в том облике?

— Вы же наверняка видели мои фотографии, — не слишкомвежливо ответил я, вставая.

— Хорошо. Мы… э… просим вас войти в корабль… Геометров. Свами будет полковник Данилов…

Данилов, забравшийся в шаттл, кивнул:

— Согласен.

Подполковник мрачно уставился на меня. Его продолжалитерзать сомнения.

— Мария Клименко останется в шлюзе, — предупредил он. — Есливы закроетесь в корабле…

Я кивнул:

— Поверьте, я понимаю. Что потом?

Данилов и подполковник обменялись взглядами. Между ними явноимела место лёгкая конфронтация — Александр был старше по званию, но должностьподполковника уравнивала ситуацию.

— Запрограммируйте компьютер корабля…

— Его нельзя программировать в нашем смысле слова. Это почтиразумная машина. Он подчиняется мне, но лишь в определённых пределах.

— Тогда убедите! Нам необходимо знать принцип работы ихдвигателей, оружия, силового поля. Как я понимаю, корабль даже способенпроизводить… собственные детали?

Я вздохнул.

— Не совсем так. Он саморемонтируется. Может восстановитьповреждённый двигатель, например. Но это же не фабрика. Откуда ему братьматериалы для производства?

Судя по вытянувшемуся лицу подполковника, аргумент показалсяубедительным. Наверное, вспомнилось слышанное когда-то, что материя из ничегоне появляется. Данилов немедленно вступил в разговор:

— Пётр, Алари по этому поводу высказывались достаточноопределённо!

— Вот ты с них и спрашивай, — мстительно сказал я. — Саша,допускаю, что можно превратить корабль Геометров в завод по производству такихже кораблей. Только это потребует многих лет работы. В него придётся подаватькакие-нибудь сверхчистые материалы, которые на Земле ещё не научились получать.Да и то… ну, скажем, снимешь ты с корабля двигатель, он послушно выраститновый. И так же со всем остальным оборудованием. Допустим. А удастся ли потомвсё состыковать между собой? Ты в детстве конструктор собирал? Всегда выходило,как на картинке? А если дать тебе все детали, соберёшь телевизор? Настроишь?

Но Данилов был непробиваем.

— Я — нет. Только это не моя специальность. Пётр, твоязадача — чтобы корабль выдал образцы своей начинки и сообщил принцип их работы.

— Как — сообщил?

— Идём.

В шлюзовом отсеке я понял, что он имеет в виду.

Откуда-то из аппаратного отсека тянулся кабель — питание. Кнему были подключены небольшой компьютерный терминал и внушительных размеровблоки оптической памяти.

— В любом случае нужен транслятор, для перевода… — начал я.И осёкся. Данилов молча показал глазами на счётчика.

— И ты сделаешь это, Карел? — спросил я.

— Уже делал, — просто сообщил счётчик.

Ну конечно. Он же подключался к компьютеру корабля Римера,когда тот был захвачен. Наверное, и без моей помощи рептилоид способен выкачатьиз корабля всю необходимую информацию…

Или нет? Одно дело — своровать «оперативную память», то, чемкомпьютер живёт постоянно: язык, карты, видеозаписи. Другое — вытащитьзаложенные в его глубине данные, полностью подчинить себе машину.

Значит, вначале я должен убедить корабль подчиняться…

— Давай, Петя, — подбодрил меня Данилов.

Я посмотрел в открытый шлюз. Кабина скаута неярко светилась.И полная тишина, такая нехарактерная для земных кораблей, никакого гулавентиляторов, шороха компьютерной периферии. Словно корабль спал — или умер. Ивсё же я знал — он работает. Впитывает информацию. Делает выводы. Возможно,понимает, что происходит.

Пусть даже для корабля я остаюсь пилотом Ником Римером,законным хозяином. Всё равно, когда встанет вопрос о выдаче информации — онможет не подчиниться.

Когда интересы личности и общества не совпадают, дляГеометров существует только один вариант решения.

— Не уверен, что он захочет сотрудничать, — сказал я.

Подполковник пробурчал что-то о слишком умных машинах ислишком глупых людях.

— А ты попробуй, Петя, — попросил Данилов. — Я в тебя верю.

Похоже, он не шутил.

— В данной ситуации и для Земли, и для тебя лучше, чтобыкорабль подчинился.

Я двинулся к шлюзу. Маша пошла следом, но у люкаостановилась, сжимая в руке пульт.

— Входи, входи, — подбодрил Данилов.

Шагнув в люк, я секунду подождал. Ничего.

Тогда я сел в кресло. Подождал секунду — и опустил левуюруку в тёплый коллоид терминала.

Очень сложная ситуация, пилот.

Да уж, — согласился я.

Впустить существо, пытающееся войти?

Я оглянулся на Данилова, заносящего ногу в люк.

Впускай. Что уж теперь.

Полковник, не подозревающий об этом безмолвном диалоге, селво второе кресло, посмотрел на меня.

— Ну?

— Не отвлекай, я работаю, — с мстительным удовольствиемответил я. То, что Данилов никак не может проконтролировать процесс общения,доставляло удовольствие.

Это человек?

Похоже, компьютер был в затруднении. Данилов отвечал всемпризнакам, по которым Геометры определяли «своих», но вот убогая станция и самоеё положение в пространстве приводили машину в замешательство.

Да.

На каком языке вы общаетесь с ним?

Ну конечно. Откуда ему знать русский?

Это особый язык для передачи важных данных, — наобум заявиля. Единственное, что мне помогало — это то, что корабль был начисто лишёнкритичности.

Кто он такой?

Я хотел ответить «чекист» или «работник госбезопасности», ноу Геометров таких слов просто не было. Вместо этого получилось:

Старший Наставник.

Необходимо возвращение на Родину, — немедленно заявилкорабль.

Так я и знал.

Позже. Вначале нам надо оказать помощь.

Кому?