Конечно, он водил знакомство с силовыми министрами, однако…Да, к ним можно обратиться с подобной просьбой и даже, вероятно, они сумеютпомочь. Вот только ты до самой смерти окажешься в их власти, они тебя этойтвоей просьбой защемят, как капканом…

У Гаркалова по сути оставался только Ленька Шилов. «А еслиШилов вдруг откажется? – с испугом подумал Роман Борисович. – Несамому же? Нет, отказаться Шилов не может. Он же понимает, что тогда я лишу еговсего. И куда он пойдет?»

– Я могу это устроить, – преспокойно кивнул помощник.

Роман Борисович выпрямился, вернулся к своему месту, грузноопустился на стул, налил себе еще граппы.

– Я хочу, чтобы это случилось как можно быстрее.

– Я постараюсь, – просто сказал Шилов.

– И еще вот что, – Гаркалов закурил несчитанную засегодня сигарету. – Сына не вернешь. Это понятно. Но я не хочу, чтобы вотэтот гад так просто взял и умер. Я хочу, чтобы он… чтобы умирал долго имучительно. Я хочу, чтоб его медленно резали по кусочкам, понимаешь, Леня? Яхочу, чтобы ему сделали «красный тюльпан»[13]. Сам знаешь,денег мне не жалко. Сколько надо, столько и выделю.

Они говорили откровенно, ни коим образом не сомневаясь, чторазговор до посторонних ушей не дойдет. Кабинет был надежно защищен от любойвозможной прослушки, не говоря уж про то, что его каждый день проверялиспециальными приборами на наличие любопытных электронных насекомых… При техденежных потоках, которые проходили через Фонд, иначе и быть не могло.

– Роман Борисович, – Шилов придал голосу успокаивающуюмягкость. – Следственный изолятор «Кресты» – это… как бы это выразиться…не совсем то место, где возможны… г-хм… долгие процедуры. И вдобавок громкие.Для того чтобы обставить процедуру желаемым образом, надо вытаскивать человекана волю. Но подозреваемый в убийстве персоны такого масштаба – фигура сама посебе заметная, вот в чем беда. Просто так ее не выкупишь, к тому же тамвсе-таки Санкт-Петербург, а не Бишкек. Деньги все не решают, Роман Борисович,слишком многих придется посвящать, кто-нибудь обязательно проговорится, атюремные опера не дураки, нет-нет, да всплывет отец убитого… Короче говоря,чтоб вытащить его на волю, придется светиться, действовать именами, только таки не иначе, Роман Борисович. Может, все же обойдемся простым вариантом?

Гаркалов пробарабанил пальцами по столешнице.

– Есть же способы, – наконец просительно сказалон. – Иголки под веки, спицы под ногти, крючки в ноздри, до самого мозга…яйца в розетку, в конце концов!.. А яды! Яды, например, а? Ты же сечешь в ядах!От некоторых умирают в страшных мучениях. И долго умирают!

– Все равно яды использовать придется в условиях СИЗО, –сказал Шилов. – Этого… Карташа быстро переправят в медчасть, накачаютморфином, он и перекинется легко и просто… Яд, как мне кажется, можноиспользовать только в том случае, если он моментального действия… Да и топоднимется шум, беготня начнется… Убийство в СИЗО – это не бомжа на помойкезавалить, расследование начне…

– Да клал я их на шум, беготню и расследование! –взорвался Гаркалов. А потом неожиданно успокоился и невесело усмехнулся: – Да,наверное, ты прав… Вот абсурднейшая ситуация! Два руководителя высшего уровнясидят в кабинете, которому позавидовали бы даже некоторые губернаторы, иобсуждают, чем попроще и сподручнее спровадить на тот свет какого-то сибирскогосолдафона!

Роман Борисович пристально взглянул на помощника. Шиловпрекрасно понимал, что шеф сейчас ни в коем случае не шутит. Он проверяет своисомнения. И Шилов знал, что надо сказать:

– Возмездие – дело святое вне зависимости от рангов и чинов.Это вопрос чести. Мы хоть переоделись в костюмы и летаем самолетами, но внутри,глубинно, мы все те же изначальные дикари, которых может успокоить и примиритьс самими собой только вид крови врага…

– И опять ты прав, – Роман Борисович хлопнул ладонью постолу. – Что ж, раз не получается медленно и мучительно… Эх, а жаль! Ну,тогда пусть просто умрет.

Гаркалов хищно усмехнулся.

– Нас никто не посмеет связать с этим… эксцессом, но в ихголовах, – вытянув руку, он показал пальцем в сторону двери, – пустьнакрепко отложится, что Гаркалов никому ничего не прощает.

Идя по коридору, спускаясь в лифте в подземный гараж,выезжая из гаража на улицу, Шилов составлял план действий.

Стоит ли говорить, что это – равно, впрочем, как и всеостальные – поручение шефа он должен исполнить в лучшем виде? Но, разумеется,без всех этих кровожадных вывертов в духе изысканного восточного душегубства.Следует всего лишь просто и надежно переправить в Страну Вечной охоты господинаКарташа, арестованного по подозрению в убийстве господина Дмитрия Гаркалова,делов-то…

Конечно, организация убийства – это вовсе не то мероприятие,за которое Леонид Викторович Шилов брался с удовольствием. Чреватоемероприятие, что ни говори, как бы надежно ты не был прикрыт. Какое-нибудьдерьмо обязательно всплывет, не сегодня, так завтра, как надежно оно не былоутоплено. Однако, берясь за это поручение, Шилов не колебался ни единогомгновения – потому что он находится в положении средневекового вассала. Вположении самурая. Да-да: он – типичный самурай. И до последнего должендержаться своего феодала, то бишь шефа. Правда, дело тут не в фанатичнойиррациональной верности самурая. А в том, что только вместе с шефом он естьмогущественная фигура, без шефа же его акции обрушатся, как ценные бумагикакого-нибудь занюханного «Юкоса».

Нет-нет, не думайте, он, конечно, не пропадет. Пристроитсягде-нибудь и как-нибудь. Однако не пропасть – этого мало. Он никогда себе непростит, если упустит возможности, какие открывает близость к такому папе, какР. Б. Гаркалов. Тогда придется уйти из высшего эшелона. Навсегда.

К тому же, ему не впервой выполнять, назовем это так,щекотливые поручения. Правда, подобные дела остались далеко в прошлом – в эпохедиких девяностых. Сейчас на любом уровне, а особенно на том, где пребывали онис шефом, дела решались иными способами: в кабинетах чиновников разных уровней,насылом на неугодных и мешающих прокуратуры, федералов, ментов, налоговой… Нотут выпал такой случай, что придется вспоминать былой опыт и восстанавливатьподзабытые связи.

Остановив машину перед выездом на улицу, Шилов настучал напанели мобильника номер, который держал исключительно в памяти, не доверяя егони бумаге, ни электронным записным книжкам. Абонент ответил после первого жегудка.

– Привет, – просто сказал Шилов. – Здоров? Готов ксвершениям?

– А то! – бодро отозвался абонент.