Жена не смогла прийти в себя после родов. Что-то переклинилоу нее в голове, и для Олега начался бесконечный, удушающий, невообразимыйдомашний ад. Лет десять он ее лечил. Возил к психотерапевтам, гипнотизерам,шарлатанам, святым, колдунам, светилам и звездам. Она лечилась в Швейцарии, вШтатах, в Германии, во Франции и еще черт знает где.

Все напрасно.

“Она должна захотеть этого сама, – философски заметил одиниз светил. – А она совсем не хочет. Ей очень нравится там, где она сейчаспребывает. Может быть, вы мало обращали на нее внимания раньше, и теперь онапросто добирает то, что ей было когда-то необходимо? Ведь теперь-то вы только иделаете, что ухаживаете за ней”.

Он ухаживал за ней. Он уже почти ненавидел ее, проклиналсебя и ухаживал. Его теща, естественно, была уверена, что во всем виноват онсам, и ничем не помогала. Она же привела в их дом того проповедника.

С тех пор жизнь окончательно встала на дыбы. Вдвоем,безумная дочь и полубезумная от горя мать, они ударились в религию. Ихобработали очень быстро – Приходченко всегда был богат, у него всегда быликвартиры, дачи, машины и деньги, и его семья представляла лакомую добычу.

Он вышвыривал “братьев и сестер” из квартиры сам и вызывалмилицию. Он подавал на секту в суд и нанимал Кирюхе нянек, единственнойфункцией которых было звонить ему на работу, если мать и бабка опять потащатего в Марьину Рощу, где квартировала вся эта шваль. Няньки, боявшиеся двухрелигиозных фанатичек, увольнялись каждую неделю, и скоро их стало негде взять.

Он не мог развестись.

Жена говорила, что если он совершит это богопротивное дело,то она убьет себя и Кирюху, чтобы ее сын не жил во грехе. Олег ей верил. У неепоявилась вдруг чудовищная сила – “братья и сестры” старались не напрасно. Онашвыряла в Олега стулья и телевизор, “сатанинское око”. Однажды ночью залила егопостель невесть откуда добытой кислотой. Олег перехватил ее руку только в самыйпоследний момент. Прибежала теща, поселившаяся с ними после знакомства спроповедником, уговорила дочь “не брать грех на душу”, не связываться с“наместником сатаны”.

Вдвоем с матерью они представляли реальную угрозу жизни егосына, и он не мог рисковать. Он был уверен, что, даже если он спрячет парня,они выследят его и сотворят что-нибудь непоправимое.

Кирюха ничего не понимал. Не понимал, зачем нужно с утра доночи молиться, ходить в какие-то чужие, страшные квартиры и там опять молиться.Он боялся общих столов, за которыми надо было есть, он боялся чужих теток идядек, плохо пахнущих и странно одетых. Он не понимал разговоров о скором“пришествии антихриста” и не понимал, почему мама и бабушка ненавидят отца.

Кирюха из-за всех этих непонятностей полюбил отца так острои сильно, что стал даже стесняться этого. Он не мог спать, пока папа не приехалдомой и не зашел к нему. Он, как маленький, стал бояться темноты, и папа несмеялся над ним, а приходил и убивал всех спрятавшихся под кроватью чудовищ. Онлюбил все, что было так или иначе связано с отцом. Когда ему становилось совсемуж страшно с мамой и бабушкой, когда приходили чужие люди и подолгуразговаривали с ним непонятно о чем, он отпрашивался в туалет, забегал вотцовскую спальню, распахивал гардероб и смотрел на его вещи. И боялся уже нетак сильно. Однажды мама подстерегла его у гардероба и отлупила ремнем, но затопапа на следующий день отправил его к бабе Нине, у которой он блаженствовал,там не имелось икон и было много игрушек – у Кирюхи тоже раньше было многоигрушек, но мама все их выбросила, сказав, что это “грех”. С бабой Ниной емустановилось хорошо и весело, только она часто плакала, глядя на Кирюху, аоднажды пришли мама с бабушкой и что-то кричали под дверью, баба Нина звонилапапе, папа приехал и увез их.

Олег ничем не мог помочь своему сыну. Не мог найти слов,чтобы объяснить ему ситуацию. Не мог как следует защитить. Не мог увезти заграницу – его денег не хватило бы, чтобы безбедно прожить там жизнь. И – самоескверное – год от года становилось все труднее. Кирюха взрослел, безумие женыпрогрессировало. Надежды не было никакой.

И вот, когда Олегу стало совсем плохо, пришла эта любовь,чтобы доконать его окончательно. И тогда же он понял, что все, что он вынес доэтого, – ничего не значащая ерунда по сравнению с тем, что ему еще предстоитвынести.

Он не жалел себя. Он сильный молодой мужик, и он можетсправиться со всем на свете. Кроме этой любви.

Она высасывала из него остатки сил. Она предвещалакатастрофу. Она заставляла мечтать о том, чего не может быть никогда, а он недолжен позволять себе это. Он должен вырастить сына, сохранив ему рассудок ижизнь.

И все-таки он звонил. И приезжал, вырывая удействительности, в которой существовал, жалкие клочки времени. И тратил налюбовь силы, которые, по-хорошему, должен был бы потратить на сына…

Придерживая плечом нагревшуюся телефонную трубку, онприпарковался у своего офиса.

– Пока, – сказал он в телефон. – Я еще позвоню. А может, изаеду.

Поднимаясь в лифте, он с благодарностью думал о ней.Все-таки не каждая женщина способна любить мужчину с таким “наследством”, как унего. А она любила. И стойко выносила его редкие приезды и бесконечные звонкидомой, и нервное напряжение, в котором он постоянно пребывал…

Выйдя из лифта, Приходченко сразу услышал Катеринин веселыйи деловой голос.

– Слава богу, очухалась! – сказал он, заглядывая в еекабинет. – А то я думал – все, мы пропали. Катька захандрила окончательно.

– Олеженька! – радостно завопила она, крутанулась в кресле ивскочила на ноги. – Если бы ты знал, как я рада тебя видеть и как хороша жизнь!

– Это точно, – улыбнулся Приходченко, поставив на полпортфель и стягивая с плеч пальто. – Что это ты так разрезвилась?

– Да так, – ответила Катерина, подходя к нему и явнонамереваясь броситься на шею.

– Ну, давай, – разрешил Приходченко, и они со всего размахуобнялись.

– А я новую идею придумала! – гордо сообщила Катерина,отстраняясь. – Излагать?

– Излагай! – разрешил Олег. – Только кофе налей, а то уснусейчас.

Он был рад, что Катерина вновь весела и деловита. Неделюназад, когда выяснилось, что Андреев с Гордеевым попали в Калининграде внеприятную историю со службой безопасности Тимофея Кольцова, Катерина впала вкакое-то странное, тревожно-задумчивое состояние. Перестала общаться, незадавала вопросов и явно пряталась от Олега по углам.

Олег, получивший нагоняй от Абдрашидзе занесанкционированное расследование, был уверен, что Катерина ждет от него такогоже нагоняя и потому испытывает беспокойство. Но он только проинформировалсотрудников о недовольстве в стане Кота Тимофея и этим ограничился. Однакотревожное Катеринино состояние не проходило.