За те месяцы, что я провела в этом мире, мне только однажды довелось испытать откат. Тогда Сандра перепутала средства от бессонницы с какой-то гадостью, вызывавшей галлюцинации, и мы с ней вдвоем, под руководством Барсика, тогда еще кота, ловили сачками по всему дому зеленых, красных, оранжевых и синих крылатых человечков.

Длилось это безобразие около часа и аукнулось потом болями в ногах, руках и спине. Откат тогда был несильный, и мы с Барсиком жадно пили воду, обещали прибить Сандру и уже через сутки забыли обо всем.

Теперь же откат был другим, не чета тому, первому. Я сидела на стуле, закрыв лицо руками, рыдала и подвывала.

– У-у-у-у-у… Дура… Идиотка… У-у-у-у-у… Как я теперь в глаза посмотрю…

– Кому? – уточнил Барсик, сидевший на стуле рядом.

– Всем… Рональду… Императору… Другим…

– Если я правильно понял взгляд твоего жениха, то там присутствовало жгучее желание тебя прибить, – сообщил этот скотина. – Так что вряд ли ты успеешь посмотреть ему в глаза.

Я зарыдала еще сильнее. Мне было жаль себя и стыдно перед Рональдом. Я не хотела умирать и не желала вспоминать всю ту чушь, которую наговорила за столом.

– Сандра… Что там в настойке было?..

– Обычная настойка, – растерянно ответила Сандра, – я сама часто ее принимаю, Еве давала. Ни разу подобной реакции не случалось.

– Теперь случилось, – проворчал Барсик. – С тобой, Сандра, дело иметь нельзя. Ты – оружие массового поражения.

– Сливок лишу, и мясо не дам, – вступилась за подругу Ева.

Барсик недовольно зашипел.

Ночью я спала как убитая. Видимо, сказались переживания до и после обеда, и измотанный организм вырубился вместе со мной, едва моя голова коснулась подушки. На выпечке тортов и пирожных меня подменяла Ева, за небольшую, практически символическую плату. Сандра работала вместе с ней. Чем был занят Барсик, понятия не имею. А я… Я спала…

Проснулась я утром, физически отдохнувшая. Вот только настроение было ниже плинтуса – воспоминания о вчерашнем знакомстве с будущими родственниками никуда не делись. Мне было жутко стыдно. А еще я понимала, что Рональд не упустит шанса поиздеваться надо мной в ближайшие дни. Жених… Сдался мне такой жених! Да, как мужчина, он мне нравился. Но и только. По собственному желанию я никогда не вышла бы за него замуж. О чем, собственно, вчера и сказала, причем не один раз.

Я покраснела и буквально заставила себя сползти с кровати. Надо, надо идти работать. В конце концов, после свадьбы жизнь не заканчивается. А лавка… лавка меня будет кормить… Я ж не просто так ее открывала!

Подбодренная такими мыслями, я через двадцать минут, одетая в рабочее закрытое темно-синее платье, уже открывала лавку.

Сандра отсыпалась. Она проработала всю ночь и теперь была не готова подменять меня. Ева, зевая, шуршала на кухне. Их с Барсиком ленивая ругань меня подбодрила: раз в доме есть кто-то живой, трудящийся и не спящий, то и мне пора заниматься делом.

Я и занялась. До первого посетителя.

Рональд вошел в лавку злой, глаза сверкали всполохами красного и оранжевого цветов, губы были плотно сжаты в тонкую линию. Похоже, наступил час моей расплаты. За дверью, на улице, встали двое троллей в форме дознавателей, перекрыв доступ к лавке. Да, Рональд подготовился основательно. Довела я его вчера…

Я не боялась. Мне было стыдно перед ним и его родными за все сказанное, но страха я не чувствовала. Ну не убьет же он меня, в самом деле. А ругаться начнет, так пусть, заслужила.

– Доброе утро, дарна Орская, – голос такой, что заморозить до смерти может. А взгляд… Нет, не сгорю я. И пеплом сама не развеюсь. Можешь даже не стараться.

– Доброе утро, ваша светлость, – вернула я ему официальный тон. – Что будете брать? Есть торты, пирожные, мармелад, рулеты, печенье…

Я старательно перечисляла весь ассортимент. Рональд слушал внимательно, ни разу не перебив, потом криво усмехнулся:

– Вас, дарна Орская. Я буду вас. Чтобы через два часа были готовы. Я, как примерный жених, начну уделять время невесте. И пока вы будете собираться, за вами присмотрит мой помощник.

Пока я обдумывала его слова, Рональд повернулся к двери, взмахнул рукой, и в лавке появился гном с седой бородой и цепким внимательным взглядом.

Считалось, что длина и цвет бороды могут многое рассказать о возрасте гнома. Так вот этот был стар и мудр. Его просто так точно не обманешь.

Рональд еще раз неприятно усмехнулся и вышел из лавки. Мы с гномом остались вдвоем.

Собиралась я недолго. Одевалась одна: и Ева, и гном ждали снаружи. На все мои фразы и вопросы он или кивал, или молчал. Поэтому про себя я окрестила его немым.

В пику Рональду я надела самое затрапезное платье, которое, даже имея буйную фантазию, нельзя было назвать нарядным. Светло-серого цвета, скромное, без украшений, широкое, длиною в пол, полностью закрытое, оно напоминало мне одеяния монашек. Волосы – в пучок, на ноги – коричневые сабо, постарше, возможно, видевшие Мари в люльке. Краситься я, понятное дело, не стала. Зато полюбовалась собой с удовольствием.

Из зеркала на меня смотрела старая дева, недовольная тем, что ее вытащили из привычной ей раковины.

Гном с Евой мой наряд оценили: первый поперхнулся воздухом, вторая спрятала в уголках губ улыбку.

До выдачи невесты жениху оставалось еще полчаса. И я, как прилежная девушка, провела их, смотря в окно на существ, сновавших туда-сюда по тротуару. Счастливые. Они уж точно не собирались выходить замуж за Рональда ронторн Ромарского.

Упомянутый Рональд появился на пороге ровно через два часа. Осмотрев меня с головы до ног, он, в рубашке, брюках и камзоле, кивнул своим мыслям и подал мне затянутую в перчатку руку.

У меня перчаток не имелось. Незачем лавочнице, да еще и ведьме, такая роскошь. Мы все больше по-простому, почти по-деревенскому. Настоящую ведьму Мари, желавшую прорваться ко двору императора, подобный факт, может, и смутил бы. Но меня воспитывали в другом мире и в других условиях. И поэтому я, ни секунды не колеблясь, вложила свою руку в перчатку Рональда.

Если он и удивился, то виду не подал.

– Прошу, дарна, – и перед нами замерцала разноцветная полупрозрачная пелена – портал, доступный только именитым и богатым жителям этого мира.

В следующее мгновение мы оказались в саду. Меня буквально сразу же сбил с ног одуряющих запах разнообразных цветов, большей частью экзотичных. Приторные нотки, смешиваясь с резкими ароматами, предлагали бежать из этого «эдема» со всех ног. У меня закружилась голова, ноги начали подгибаться.

– Дарна? – послышался рядом голос Рональда. Мне на секунду показалось, что я расслышала в нем тревожные нотки. – Мари, вам плохо?!

«Хорошо, очень хорошо», – подумала я вяло, но сил ответить уже не оставалось. И меня поглотил спасительный обморок.