Выигрышный способ красиво себя подать. Только вот долго сидеть пятой точкой на краю дивана было сложно, то и дело хотелось плюхнуться и забыть про все манеры. Но так как Элла предполагала, что разговор будет недолгим, она решила держать марку до конца.

— Вы точно удобно устроились? — наконец задал он вопрос.

— Да, мне комфортно.

— Ну раз так, то расскажите, с чем и зачем пришли.

Девушка заёрзала, ей было сложно чётко сформулировать, зачем она пришла. В голове крутились короткие невнятные мысли, обрывки фраз которые выдавать вот так вразброс нельзя. А то можно подумать, что ей давно пора не к психологу, а к психиатру.

— Я-я-я… Точно не знаю, как это сформулировать, — наконец выдавила Элла.

— Хорошо, давайте поиграем в игру «кто я»? Знайте такую? Ну, это когда на голову крепят карточку с животным или с предметом, и тот, кому крепят, задаёт наводящие вопросы и отгадывает, кто он. Так и мы. — Элла утвердительно кивнула. — Тогда начнём. Только мы её немного изменим, вопросы буду задавать я. Проблема в мужчине?

— Да.

— Это ваш родственник?

— Нет.

— Это ваш партнёр?

— Ну, в каком-то роде да.

— У вас с ним секс?

— Да.

— Вам это нравится?

— Нет и-и-и да.

— Первое слово дороже второго. Та-а-ак, что мы имеем? А имеем мы партнёра, с которым неприятно заниматься сексом. Ага. Это ваш муж?

— Нет.

— Хм-м странно. А вы бы хотели выйти за него замуж?

— И да, и нет.

— Милочка, помни правило — первое слово дороже второго. Партнёр, с которым не нравится секс, но за которого хочется замуж. А зачем он вам нужен?

— В смысле?

— В смысле, как мужчина.

— Э-э-э-э-м-м-м, ну понимаете, мне кажется, я его люблю.

— А он вас?

На этот вопрос Элла побоялась ответить. Она опустила голову, изменяя позу на более привычную, подтянула к себе колени, поставила на них локти и закрыла лицо ладонями. Посидев так несколько секунд, она убрала руки от лица, аккуратно проведя указательными пальцами по нижним краям глаз, вытирая следы убежавшей туши.

— О-о-о, милочка. Сделаем так. Я вам сейчас выпишу таблеточки. Маленькие такие таблеточки. Вы их месяц попьёте и придёте ко мне опять. Мы с вами в игру поиграем, чаю попьём. Конфетку хотите?

Мужчина говорил таким голосом, как будто она только что провалилась в детство. Когда приходила к деду с разбитыми коленками, а он говорил с ней вот так же бережно и нежно, смотрел в глаза, а сам в это время аккуратно прикладывал к ране перекись и дул на коленку.

— Таблеточки и всё? — помотала головой, как будто разгоняя туман, Элла.

— Пока да. Но если вы при этих вопросах у меня опять реветь будете, я вам новые выпишу. Размером побольше. Кругленькие, как один цент, — не глядя сказал психолог и, замешкавшись, начал искать что-то во всех карманах пиджака. Найдя заветный блокнот и ручку, он лихо накалякал какие-то каракули на листке и протянул Элле.

— Я вообще-то думала, что вы меня выслушаете.

— Я вас слушаю.

— Мне надо вам сказать.

— Говорите.

— Да не перебивайте меня!

— Возьмите рецептик.

Ничего не ответив, девушка вспыхнула багрянцем и, подхватив одним движением свои вещи, устремилась к выходу.

— Шарлатан. А ещё писали, что он чуть ли не лучший в городе. Ага! Как я вообще на всё это повелась.

— Девушка, рецептик забыли, — крикнул вслед психолог, держа поднятую руку с исписанным листком.

Она развернулась, выхватила рецепт и хлопнула при выходе так, что стеклянная вазочка и столик содрогнулись.

— Пожалуйста. И вам до свидания. Эх, каков темперамент, а партнёра она своего не хочет… Интересно, — бубнил про себя мужик, делая пометки в блокнотике.

Выйдя на улицу, Элла наконец-то нормально расплакалась, как же это было смачно и от души. Она взяла в ладонь снег, смяла его и приложила под глаза, пытаясь хоть как-то остановить нескончаемый поток слёз и привести себя в равновесие.

Через дорогу переливалась вывеска красными, зелёными и белыми огоньками «Аптека». Она глянула на сжатый в другой руке листок, заполненный непонятным, еле читаемым почерком, и двинулась к огонькам.

— Здравствуйте, мне нужен вот этот препарат, — протянув листок провизору, сказала Элла.

— Так, что тут у вас. Ах, вот держите.

— Простите за вопрос, может быть, он покажется странным, просто мне не успели разъяснить. А что это?

— Антидепрессанты. Неплохие немецкие.

— Анти-де-прес-санты, — чуть слышно пробормотала Элла, держа в руках продукт немецкого производства.

Глава 18. Медуза Горгона

По подоконнику неспешно вышагивала серая кошка. Она рассматривала торчащие из вазона салатовые стебли бамбука, которые собирались дать новые расточки, и то и дело пыталась его укусить.

— Баста, кыш! — смахнув рукой кошку с подоконника, сказала Элла.

— Мао p-p-p мао, — ответила ей Баста и начала точить когти о ковёр. Уши стояли торчком, и взгляд был такой красноречивый: «Вот, мол, выкуси. Я всё равно нашкодить смогу, не здесь, так там».

Эллины заморочки могли решить маленькие таблеточки или много работы, ну или на худой конец бутылочка винишка. А вот про кошку как-то никто и не подумал. Судя по поведению, она просто нуждалась в ласке, внимании и долгом чесании за ушком.

В квартире стало уютно и как-то необычно. Всё тот же ковёр, тумбочки в спальне, да и сама кровать… А нет! Элла как будто попала в другой мир. Её алые занавески, которые драматично вздымались от малейшего сквозняка, сменились на практичные увесистые деревянные жалюзи. Девушка и подумать не могла, что сестра так сильно изменит её… ах нет, их квартиру за какой-то там год. Додумала интерьер и даже усовершенствовала его настолько, что Элла хотела взять какие-то элементы на заметку.

«Это, наверное, потому что живёт одна, — подумала про себя Элла. — Одной куда проще, тебе ни с кем не приходится договариваться. Ты всё время права и кайфуешь от каждой детали интерьера, просто потому что это ты её нашла, купила или выменяла на какую-нибудь безделушку».

— Ты долго будешь у меня прятаться? — спросила юная девушка, сидя на барной табуретке.

Она упиралась босыми ступнями в стенку стойки и слегка нагибала табурет назад, отрывая передние ножки от пола, в такт еле слышно играющему приёмнику. Длинные дреды ёрзали, как маятники. На голых плечах цвели вытатуированные васильки. Уши к земле тянули огромные серьги-тоннели. На барной стойке стояла чашка, до верха полная гречишного чая. Дри приблизилась к ней и попыталась отпить.

— Т-ссст, ай, горячий, — зашипела она, словно змейка, и высунула раздвоенный язык.

— Бррр! Всё никак не могу привыкнуть к твоему языку, — вздрогнув, сказала Элла, наконец-то вернувшись