она поняла, что я благодарю ее за разрешение увидеться с ее сыном, которого чуть не подставила под тяжкие телесные повреждения благодаря своей человеческой глупости.

- Ты топаешь, как медведь, а плетешься, как черепаха, - ворчал братик Роволкона, постоянно останавливаясь, чтобы подождать, пока я посмотрю себе под ноги.

А как иначе? Корявые корни, пожухлая по-осеннему трава, ветки, норовившие стегануть по лицу или зацепить волосы - все против меня, человечки, в этой чаще. Зато оборотень шел легко, непринужденно, словно на прогулке. Для меня же это вышло настоящим испытанием. Но я молчала, только изредка «окусываясь» на особо едкие замечания, отпущенные вредным мальчишкой в мой адрес. Причем, они были не такими уж и обидными, скорее, даже справедливыми, но мне претило, что какой-то пацан так приспособлен к походно-полевой жизни, а я будто из города ни разу не выезжала.

Мы дошли до берега небольшой речушки. Под ноги вместо мягкой земли, усыпанной хвоей, стали попадаться камни.

- Я дальше не пойду, - вдруг остановился парень. - Видишь вооон ту сосну, с вывороченным корнем? Смотри правее...

Я слегка прищурилась и кивнула.

- Там небольшая щель в скале между пластами, он сюда перебрался недавно.

- А раньше?

- А раньше где-то в другом месте был. Мы ночью искали - здесь его не было.

- Спасибо!

- Да на здоровье! Только ты не уходи никуда, если Волк не выползет, а то заблудишься. Я тут порыскаю в округе пару часиков и вернусь за тобой.

- Подожди! Он точно там? Вдруг уже еще куда-нибудь перебрался?

Мелкий (ну не такой уж и мелкий на самом деле - лет на пятнадцать выглядел) вытянул шею и глубоко втянул воздух тонкими ноздрями. Как раз ветер дул со стороны реки, где и находилось предполагаемое логово Роволкона.

- Точно! - авторитетно подтвердил парень. - Если не договоришься с Волком, а тебя все же понесет искать других приключений, и ты заблудишься - не паникуй, просто остановись. Я тебя отыщу.

- Как?

- По запаху, глупышка. За периметр все равно сама не сможешь выйти, а бегать за тобой весь вечер... - он красноречиво поморщился.

Я слегка обиделась на фамильярное «глупышка», но все же спросила:

- А Волчик нас чует?

Парень прыснул (блин, забыла, что Роволкон просил его не называть «Волчиком» при братьях).

- Вряд ли, мы с подветренной стороны.

- А если я буду с подветренной стороны? - слегка засомневалась я.

Парнишка быстро шагнул ко мне, ткнулся носом в шею, почти коснувшись моей разгоряченной «кроссом» кожи и втянул воздух... аж мурашки по спине... приятные...

- Все! Теперь, точно, ни с чем не спутаю, - расплылась довольная улыбка на хитрой мордашке.

Я только ресницами хлопала, приходя в себя:

- Совсем обалдел?! Ты меня смущаешь!

- Ты меня, может, тоже смущаешь, - хохотнул он. - Удачи!

Пока я осмысливала странную фразу, он уже развернулся и легко побежал назад. Момент, когда он обернулся в зверя, я не увидела. Только серая тень мелькнула среди деревьев и растаяла в полумраке леса. Конечно, два часа «рыскать поблизости» удобнее в волчьем обличии...

А вот теперь мое сердечко заколотилось сильнее. Я медленно двинулась к расщелине в скале. Я, наконец, добралась до вожделенной цели моего путешествия, но что я скажу? Как вообще мальчишек утешают, когда предает любимая девушка? Подружке я бы сказала, что все мужики - гады, и нечего по ним слезы лить, найди ему замену - клин клином вышибают... Но мне-то нужно другое! Мне надо, чтобы мои самые близкие друзья поняли друг друга, чтобы Волк простил Нику, и они помирились. Не могу же я сама подговаривать его на новые отношения с другими девчонками. Да и это не самое главное. Если бы не было посторонних! Сволочь Шеридан, так «опустить» более счастливого соперника... Хотя его, честно говоря, тоже жаль немного. Только, все равно, поступил не по-джентльменски, хотя бы по отношению к Нике. Как он мог озвучить то, что происходило только между ними? Нехилая расплата за небольшую слабость, за легкое умопомрачение...

Я переживала, что пришлось снова ее оставить. Надин обещала приглядеть за деморализованной Вероникой, пока же надо поддержать невинно пострадавшую сторону...

- Волчик, - позвала я, заглядывая в довольно узкий лаз, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в темноте.

То, что после этого узкого входа пещерка расширялась, было ясно, но размеры все равно не угадывались. Прохладная темнота слегка пахла сыростью и мускусом.

- Волк! Я знаю, что ты здесь, выйди, пожалуйста, мне надо с тобой поговорить...

Я прислушалась. Тишину в глубине нарушил какой-то шорох. Зверь не то вздохнул, не то просто поменял положение. Ко мне выходить он явно не желал.

- Я знаю, как тебе плохо, солнышко, поверь... Выйди, прошу тебя, я не могу разговаривать с пустотой, я должна видеть...

На этот раз я не услышала даже шороха. Разгоряченная довольно резвым марш-броском по лесу в попытке не отстать от брата Роволкона, я теперь начала остывать и зябко поеживалась. Все равно ведь не отвяжусь. Зря я, что ли, пёрлась в такую даль? И, потом, мне показалось, что «главная Волчица» на меня надеялась. Не знаю, почему, но в ее глазах хотелось как-то оправдаться из-за позавчерашней ночи. Эта женщина давила своим авторитетом, и хотелось соответствовать...

- Волк, будь человеком, выйди, не заставляй лезть к тебе - боюсь, что щелка для меня маловата...

Он опять меня проигнорировал.

- Я же не уйду, ты меня знаешь, - я встала на четвереньки и снова попробовала обозреть темноту перед собой. Ни фига не видно. Даже тот слабенький свет, что пробивался снаружи, пропадал, лишь только я загораживала проход. И никакие волчьи глаза в темноте не светились. Наверное, они светятся отраженным светом, как катафоты...

- Я же тебя за хвост вытащу, - решила я пугнуть не желавшего идти на контакт друга. - Слышишь?

Теперь я услышала какой-то шорох, только, кажется, зверь переместился еще дальше.

Я вздохнула и все же полезла в эту узкую расщелину, хотя было жутко неудобно ни на четвереньках, ни по-пластунски - небольшой подъем перед лазом, как порожек, очень мешал осуществлению моего плана. Я даже прикидывала, а не полезть ли мне вперед ногами, но передумала.

Голова вместе с плечами прошла легко и грудь протиснулась. Только меня подвела дурацкая уверенность в том, что раз голова пролезла, то и тело пролезет. Я подзабыла, что давно не ребенок, и расщелина в скале