10-20 лет - и Аня, по человеческим меркам, будет считаться старой?

Не дадут... Хельга говорила что-то о том, что обязательное условие - вернуть женщину в ее Мир. Да, Аня не виновата, в том, что я отказался от детей, в том, что дети влезли в смертельно опасное приключение... Но кто поймет и утешит меня?

Пророчество мы все-таки держим в тайне. Ни к чему мальчишкам знать, что их годы, а может быть, месяцы или даже часы, сочтены. Они, наверное, уже и забыли, что натворили... Значит, погибнут оба... Оба мальчика, в которых течет моя кровь... И я должен что-нибудь сделать... нет, я должен сделать не что-нибудь, а сделать все возможное и невозможное, чтобы этого не случилось... Но Судьба... Как жестоко наказывать за детские шалости... На одной чаше весов - жизнь моих непризнанных детей, а на другой - угроза благополучию Магии нашего Мира. И, как Советник, я знаю правильное решение и не раз озвучивал его, но как мужчина, осознавший, наконец, что фактически торгую жизнями своих потомков, я готов был выть от безысходности...

Рамиль, наш бывший противник, военный пленник, потерявший свой статус вместе с желанием жить, мой раб и мой слуга, который почему-то больше подходил на роль друга, молча смотрел на меня сейчас, и я был безумно благодарен ему за это молчание. Что чувствовал он, когда понял, что ему даже некому отомстить за смерть своих близких? Я так же не смогу мстить Стражам Серых Пределов. Они выше этого. И мои попытки будут жалкими, если вообще на них кто-то обратит внимание. А главное, как бы там ни было - за разрушение Храма Равновесия - смерть - это не самое страшное, что могли бы потребовать Стражи. И все же...

Мы вернулись домой и Рам обнаглел:

- Зак, давай-ка ты прекратишь себя изводить, - решительно сказал он, выхватывая из воздуха запылившуюся бутыль с редким вином, (вот где он ее достал? Я в последний раз видел такой же драгоценный нектар у отца во Дворце). - Отдохни сегодня, а завтра продолжишь.

Я молча «проглотил» не терпящий возражения тон моего слуги и позволил себя напоить. Жаль только, что в голове все еще было непростительно ясно. Рамиль был почти в три раза старше меня, но асуры живут не один век, и законсервированной юной внешностью никого не удивишь, а Рам еще по настроению мог выглядеть почти мальчишкой, не старше моих сыновей. Наверняка он о многом догадывался, бывший шпион вражеского лагеря. Или шпионы «бывшими» не бывают? Хотя нет, его непомерное любопытство, наверное, все же было заложено изначально, и желание «хочу все знать», которое я не пресекал - (слишком тяжело было вытаскивать Рамиля из его из депрессии), превратились в какое-то подобие соревнования с самим собой. Ну и пусть радуется этому, если чужие секреты его как-то отвлекают. Он намеренно отгораживался от себя «того», которому так себя вести не позволила бы гордость и честь, вытаптывая даже саму память о своем происхождении, и позволял вести себя чересчур развязно - то уничижительно, то панибратски. И я не знал, какие демоны рвут его умершую вместе с погибшей семьей душу, которую он тщательно скрывает даже от меня...

Возможно, я все же напился и о чем-то проболтался, потому что он слишком бережно укладывал меня спать прямо на диване в малой гостиной, где мы сидели... и как-то уж слишком по-отечески гладил по волосам, обещая, что все будет хорошо... и вполголоса ругал мою мать, которая обрекла меня на вечное одиночество...

Сандриэль

Голова раскалывалась, в ушах стоял гул, будто я нахожусь под толстым слоем воды. Ноги предательски подгибались. Боюсь, без Вероникиного напитка я сам не смог бы подняться даже с пола. Я идиот, если позволил себе надеяться, что смогу противостоять взрослому асуру. Я не знаю, кто вышел бы победителем из спарринга между мной и полукровкой Азелем, а тут, словно переклинило, и я полез на рожон, а он просто «выжал» меня.

Я заставил себя «доползти» до кабинета мэтра, хотя, если честно, сейчас больше всего хотелось бы завалиться поспать хотя бы пару часов. Теперь я снова один в своей комнате. И не чувствую того удовлетворения и облегчения, которого ожидал. Мы не контактировали с Шером, если не было нужды. И, по большому счету, он меня напрягал, но, подумав о нем, сразу же невольно вспомнил Кристиана. Прости, Котенок, но ты, в самом деле, доводил меня своими выходками. И так будет лучше для всех...

Я постучал и, дождавшись разрешения, вошел.

Мэтр выглядел неважно. Бледность лица никак не сочеталась с покрасневшими от недосыпа глазами преподавателя.

- Что привело Вас в столь ранний час в Ваш законный выходной ко мне, господин Сандриэль? - устало спросил Солитэр.

Его удивление было понятным - он достаточно жестко держал нас и вызывал к себе после занятий только чтобы отчитать за какую-нибудь провинность, а сами мы обходили его кабинет стороной.

- Я насчет леди Анхелики...

- Что Вы хотите от меня? - он слегка напрягся, гася раздражение.

- Я просто хотел узнать, Вы разрешили ей покинуть свою комнату?

Он внимательно посмотрел на меня, а затем усмехнулся:

- Представляете, как бы Вы ее сейчас подставили, если бы я на самом деле не разрешал? - как всегда, с поддевкой поинтересовался он.

Мне было не до смеха. Я чувствовал себя паршиво. Мой голос прозвучал достаточно холодно:

- Леди Анастейша не проявляла инициативу. Ей об этом сообщили.

- А Вы при этом присутствовали, - догадался мэтр.

Я удрученно кивнул. А Солитэр вдруг согнал ехидную улыбочку:

- Господин Сандриэль, я сейчас Вам сделаю одно немного странное предложение, и, надеюсь, Вы в точности исполните его.

Я напрягся - терпеть не могу «странные предложения». В мозгах включается какой-то специальный режим, и организм сам пытается выставить агрессивную защиту. А мэтр продолжал, не замечая моего замешательства:

- Вы сейчас нальете себе один колпачок вот этого чудодейственного средства на полстакана воды, выпьете и отправитесь к себе. И минимум на час примите горизонтальное положение, а лучше всего, постарайтесь заснуть... Я еще не знаю как, но я буду не я, если не добьюсь, чтобы этот сиреневолосый демон больше не появлялся в стенах Школы, - зло закончил он.

Я не знаю, как мэтр догадался, что со мной, но видно не зря он имел Целительский Дар. И я еле удержался оттого, чтобы не отсалютовать преподу своим стаканом, наполненным незаконным на территории