держите, выпейте по глоточку. Полезно будет.Руксус никогда до этого особо не пил алкоголь, так что у него сразу зазвенело в голове, но ощущения всё равно были приятные. Альберт сделал чуть более смелый глоток, и судя по всему, с более сильным эффектом. У него даже немного покраснели щёки, участилось дыхание.

– Гадость… - с растерянной улыбкой выдавил он, возвращая бутылку сержанту Флавию, – но пить можно. Похоже, к этому просто надо привыкнуть.

– Верно мыслишь, – после ещё одного глотка бутылка вернулась на своё место. – А что…вы…ну…

Лейтенант, сидевший по правую руку от Альберта, уже черпал горячий суп ложкой:

– Осторожнее, сержант. Ты мне нравишься, но у всего есть свои пределы.

Альберт сидел с растерянным видом, но Руксус понял, что сержант хотел расспросить об их жизни в школе Астра Телепатика. Конечно же, им, простым людям, откуда знать, как Империум дрессирует своих цепных рабов? Даже сейчас… это знание действительно опасно для них. Несмотря на это, Руксус с улыбкой ответил:

– Нет, мы в наших школах не особо пьем алкоголь.

Лейтенант со значением посмотрел на них, после чего повернулся куда-то себе за спину и достал небольшой металлический контейнер.

– Мой сухпаёк, офицерский. Угощайтесь, ребята, а я вот этой жижи поем, она тоже ничего. Вполне съедобная.Руксус и Альберт не верили тому, что видели, и почти дрожащими руками взяли подарок. Один из неизвестных офицеров, подумав, тоже протянул им свой.– Чтобы поровну, – объяснил он свой поступок, – одним на двоих не наешься, верно?

–С-спасибо… – выдавил Руксус, не решаясь открыть паёк. Взгляд его блуждал от одного дружелюбного лица к другому. Похоже, гвардейцы даже не подозревали о причинах его растерянности. Значит, остаётся спрашивать напрямую: – Простите, а могу я узнать…узнать, ну…

И почему ему было проще уничтожить десятки вражеских танков, чем задать столь простой вопрос?!

– Почему мы пригласили вас к своему костру, а теперь угощаем? – наконец понял лейтенант Россе. – А ты ещё сам не понял? Знаю, быть может, командование этого не одобрит, но это чисто наше совместное желание. Нас четверых. Знаешь, я сам-то не дурак, парень, и вижу наше бедственное положение. Быть может, уже завтра мы все умрём, но перед этим я хочу искренне поблагодарить того, кто так помог нам сегодня. Вы сражались, проливали кровь и страдали точно так же, как и мы. Мне плевать на мнение остальных, я готов назвать вас своими боевыми братьями. А теперь ешьте быстрее, пока не остыло. Чёртов Серапис, здесь слишком холодно, особенно по ночам.Псайкеры переглянулись между собой, и максимально нерешительно принялись есть. Пожалуй, их так сильно не трясло во время боя, как сейчас. То, что другие, простые люди принимают их за равных себе, казалось более неправильным, невероятным, чем уже прошедшая бойня.

– А как ты их раскидывал, а? – обратился сержант Флавий к Альберту. – Я-то был рядом тогда, отстреливался, как мог. Казалось, что вот, уже всё!.. Предатели всё наступали, но благодаря тебе мы так долго держались! Знаешь, раньше я боялся…боялся этих ваших способностей, но сейчас думаю – как же так выходит, что если бы не они, нас всех сейчас просто бы не было? Да, многих мы потеряли сегодня, очень… Но ваша сила спасла сотни, если не тысячи жизней, не только нас.

– Не распускай язык, Флавий, – без всякой злобы одернул Карл. – И так нас за это по головке не погладят, чувствую, а если кто лишний и услышит…

– Например, кто?

Лейтенант дернулся, едва не выронив суп, однако из темноты вышел смеющийся комиссар Иоганн Штросс.

– Извини, что напугал, офицер. Я не хотел. – Он занял последнее свободное место возле огня. – Ну, как вам сегодняшняя кухня? Я слышал, повара постарались особенно сильно – для последних защитников Сераписа.

– Заметно. Суп – что надо, господин комиссар, спасибо, – без тени страха ответил лейтенант. Похоже, он ничуть не боялся Штросса, что Руксус понимал без всякого труда. Иоганн отнюдь не выглядел и не вёл себя, как типичный палач Империума.

–Я слышал, что на Священной Терре в давние времена хорошо поесть перед смертью считалось почти священным делом, – улыбка комиссара стала будто более рассеянной.

– Перед смертью? – уточнил Карл. – Признаться…я удивлён, сэр. Обычно люди вашего типажа утешают солдат и офицеров, поднимают и поддерживают боевой дух, но сейчас, похоже, вы решили говорить начистоту.

– Бойцы, и уж тем более офицеры тоже не дураки…как правило, – вновь улыбнулся Штросс. – Сегодняшний бой был довольно показательным. Может, командование уже приняло решение скрывать от вас правду, но лично я сочту его бесконечно глупым, имею на то право, в конце концов. Как представитель Префектус. К тому же, даже перед лицом смерти, настоящий солдат Императора не должен знать страха, ибо знает, что каждый, погибший на службе Ему, поднимается у подножия Священного Трона. Величайшая награда, на которую каждый из нас может только надеяться.

Руксус едва сдержал усмешку. Разумеется, в их школах продолжали вести службы и читать проповеди, но совершенно в ином ключе, чем там, за стенами тюрем Астра Телепатика. Священники Мунисторума не только постоянно твердили им, детям, что они есть ошибка природы и оскорбление для Бога-Императора, но и утверждали, что по причине своего греховного рождения, им никогда не попасть в Его Свет, в истинный Рай, куда была дорога только настоящим праведникам.Руксус попытался себе представить, как он выглядит, а ещё раз посмотрев на лица собравшихся, подумал, достойны ли они его.Если, конечно, Экклезиархия не лжёт и тут, даже в столь важном, основополагающем моменте. Юноша был почти готов поверить в это, ибо вся ненависть и презрение, которыми его кормили с самого детства, подпитывались именно ложью.

Осознание того, насколько своевременно он исцелился от этого яда, отравлявшего его душу все эти годы, обрушилось на него со всей беспощадной ясностью. Ненавидя и презирая в ответ, желая мести, считая себя выше остальных, только сегодня он понял, насколько был неправ. Люди вокруг него, даже не обладая Силой, мало чем отличались от него…вернее, он не отличался от них, ибо был так же смертен. Так же уязвим, тоже страдал, проливая кровь на службе одному и тому же непостижимому механизму, этому монструозному исполину, имя которого – Империум Человечества.

«Похоже, только в такие крайние, отчаянные ситуации и происходит нечто столь невероятное. Эти люди тоже приняли меня, как своего. Я не чувствую в них ни