— Эрон, не надо так переживать, — не далее каксегодня днем сказал ему Майкл. — Обоих докторов мог убить Лэшер. Это ведьочевидно. Он готов уничтожить всякого, кто располагает сведениями о нем.

— Лэшер действует в одиночку, Майкл, — возразилЭрон. — Он не способен находиться в нескольких местах одновременно. Прошувас, поверьте мне. Таламаски следует опасаться. Люди моего склада не склонны кпоспешным и необоснованным суждениям. Особенно если речь идет об организации,которой они хранили верность всю свою жизнь.

Майкл не стал его разубеждать. Но доводы, приведенныеЭро-ном, отнюдь не казались ему неопровержимыми. С другой стороны, емунеобходимо было кое о чем рассказать Эрону! Если бы только они осталисьнаедине. Но выбрать удобный момент никак не удавалось. И сегодня утром рядом сЭроном постоянно торчал Юрий, этот питомец цыганского табора, и неутомимый ивездесущий Райен вместе со своей копией — сыном Пирсом.

Майкл взглянул на часы. Половина одиннадцатого. Сегоднявечером Эрон женился на Беатрис, и его ожидает первая брачная ночь. Майклпотянулся в кресле, размышляя, удобно ли позвонить Эрону прямо сейчас. Конечно,в таком возрасте молодоженам не приходится рассчитывать на медовый месяц.Сейчас им не до этого. И все же они вступили в брак и отныне проживают пододной крышей на законных основаниях. Вся семья счастлива. В этом Майкл имелвозможность убедиться, вдоволь наслушавшись радостных восклицаний. Как обычно,визиты бесчисленных родственников не прекращались весь день.

Конечно же, ему следует послать Эрону письмо. Как он раньшеоб этом не подумал! Ему нужно помнить обо всем, быть готовым к любому поворотусобытий, не позволять предательской слабости одержать над ним верх, замутитьего рассудок. Сейчас он должен быть сильным.

Майкл повернулся и тихонько выдвинул верхний ящик комода.Пистолет лежал на своем месте. Прекрасная вещь. Неплохо было бы сейчасотправиться в тир и пострелять. Это занятие очень успокаивает нервы. Монаутверждает, что обожает палить по мишеням. Как и он сам. Мона и Гиффорд дажеспециально ездили в Гретну, в какой-то крутой тир, где надо надевать наушники изащитные очки и где стреляют по бумажным мишеням, стоя в отдельной бетоннойкабинке.

Надо же, рядом с пистолетом лежит блокнот, который он самположил туда несколько месяцев назад. И превосходная ручка с тонким пером.

Майкл взял блокнот и ручку, так же осторожно задвинул ящик ипринялся писать, поудобнее устроив блокнот на коленях.

«Дорогой Эрон,

Надеюсь, кто-нибудь согласится доставить вам эту записку.Полагаю, в ближайшее время у меня не будет случая рассказать вам об этом приличной встрече. Я по-прежнему думаю, что вы ошибаетесь в своих подозренияхотносительно Таламаски. Они не могли совершить злодеяния, которые вы ставите имв вину. Я уверен, это не их рук дело. Однако существует свидетельство, косвенноподтверждающее ваши опасения. Свидетельство, с которым вы должны ознакомиться.

Ниже я привожу маленькую поэму, которую услышал отДжули-ена.Ему это стихотворение более семидесяти лет назад рассказала Эвелин — в ту пору,как вы понимаете, еще вовсе не «старуха». Если у нее и сохранились какие-либовоспоминания по этому поводу, сейчас я не имею возможности в этом убедиться. Ктому же, насколько я знаю, она больше ни с кем не желает разговаривать.Возможно, вам стоит попробовать вступить с ней в контакт. Вот эти стихи. Яслышал их один лишь раз, но они прочно запечатлелись в моей памяти.

Явился один исчадием ада,

Явился другой, принесший добро.

Меж них нерешительно ведьма стояла,

И дверь распахнулась тогда широко.

Карались ошибки бедой и несчастьем.

Кровавый кошмар их в пути ожидал.

Цветущий Эдем осенен был проклятьем,

И нынче юдолью скорбящих он стал.

Расстаньтесь же с пришлыми вы докторами,

Беду и опасность чужой принесет.

Зло вскормлено будет чужими трудами.

Но ввысь лишь наука его вознесет.

Свой путь пусть поведает дьявол из мрака,

Представ, словно Ангел святой в небесах,

Свидетелем мертвый восстанет из праха,

Алхимик же пусть обратится во прах.

Кто не человек, должен быть уничтожен.

На грубый предмет возложите сей труд.

И мудрый конец тогда станет возможен.

И души страдальцев покой обретут.

Рожденные дьяволом будут убиты.

Пусть жалость невинный в вас не пробудит,

Иначе в Эдем будут двери закрыты,

Иначе весь род наш в могиле почит».

Майкл внимательно перечел написанное. Жуткий почерк. Да,надо признать, пишет он как курица лапой. Но все же разобрать можно. Майклподчеркнул слова «чужой», «наука» и «алхимик».

Потом он приписал:

«Насколько мне известно, Джулиен тоже питал определенныеподозрения по поводу Таламаски. В Лондоне, в церкви, с ним произошел любопытныйслучай. Упоминания об этом событии нет в ваших файлах».

Майкл сложил вырванный из блокнота листок пополам и сунулего в карман.

Подобное поручение он может доверить только Пирсу илиДжеральду. Кто-нибудь из них должен появиться здесь до полуночи. А может, стоитпопросить отнести письмо Гамильтона, который сейчас дремлет в одной из спален?Гамильтон очень даже неплохой парень.

Майкл сунул в карман ручку и, протянув левую руку, сжалпальцы Роуан. Внезапно он ощутил, как тело ее вздрогнуло. Майкл испуганновскинул голову.

— Это всего лишь рефлекс, мистер Карри, — поясниласиделка. — Такое происходит с ней довольно часто. Если бы она былаподключена к аппаратам, на мониторе сейчас появились бы волнистые линии. Но эторовным счетом ничего не означает.

Майкл вновь откинулся на спинку кресла, не выпуская рукиРоуан. Несмотря на слова сиделки, рука эта уже не казалась ему такой безвольнойи безжизненной, как прежде. Он перевел взгляд на лицо Роуан. Похоже, голова ееслегка изменила положение на подушке: чуть сдвинулась влево. А может, оношибается? Или сиделка из каких-то соображений сама подвинула ее голову. Иливсе это не более чем игра воображения?

Тут пальцы Роуан вновь напряглись в его руке.

— С ней что-то происходит, — сказал Майкл,поднимаясь с кресла. — Включите лампу.

— Ничего с ней не происходит, — невозмутимовозразила сиделка. — Зря вы только себя изводите.