Роволкону на дверь. А выходил-то мой друг, позорно поджав хвост...

Я было рыпнулась за ними, но Лика не позволила:

- Останься, Аня. Иди сюда.

Я подошла и уселась рядом с ней, примостившись на краешке стула. Лика нервничала и прислушивалась к тишине за окнами. Мне передалась ее нервозность. Но не прошло и десяти минут, как мы услышали сначала леденящий душу вой, а затем уже человеческий крик боли. Лика тяжело дышала, прикрыв глаза. Я вскочила и бросилась к дверям, чуть не попав в объятья вернувшегося Румана.

Он меня удержал от падения:

- Вот опять ты вмешиваешься, человечка!

Я перевела взгляд на его руки. На правой руке была содрана кожа на костяшках пальцев.

- За что? - мои глаза потемнели, (а, может, засветились зелеными искрами).

- О! - он расцепил руки и, отшатнувшись, рассмеялся.

Смех был приятным, с хрипотцой и какой-то одобрительный, что ли.

- Беги-беги, - он приоткрыл передо мной дверь и посторонился, - утешай...

- Руман! - Лика строго посмотрела на старшего сына.

- По праву, Лика, - тут же посерьезнел Глава Клана.

- Ужинать будешь? - засуетилась Зоринка, чтобы разрядить обстановку.

Руман помог Роволкону перекинуться, а что до того, что тот схлопотал по морде - так это право альфы - не должен был мальчишка так терять над собой контроль, что без посторонней помощи не смог перекинуться обратно. А вывести из волчьей ипостаси мог только или альфа, или Старый Волк. Не обязательно выносить сор из избы, раз уж Руман является одновременно и Главой Клана и старшим мужчиной в семье.

- Буду. Ма, ну не смотри так, - не выдержал Руман. - Ты меня сама выбирала, и в данном случае я считаю, что я прав. Нечего быть такой размазней. Неужели у тебя любимчик появился? - поддел он.

- Конечно, нет! - возмутилась Лика. - Вы все для меня одинаковые.

- Даже я? - усмехнулся старший сын, усаживая дочек на колени.

- А с тебя вообще особый спрос!

Мать могла бы им гордиться. Он ничуть не уступает погибшему отцу, ни в стати, ни по метафизическим данным. Почти три года Величка, красавица-волчица, у которой почему-то рождались одни мальчишки, была Главой Клана, так как достойных кандидатур после погибшего альфы не находилось. Дети подрастали. А соседи зарились на лакомые угодья чужой земли и гордую независимую Волчицу.

Предпоследнюю драку с пришлым волком-одиночкой она едва выстояла, буквально вырвала победу вместе с его глоткой. И на самую последнюю уже не хватало сил. И тогда вызвался самый молодой из Клана, имеющий право бросать вызов.

Лика забыла, как дышать, когда увидела, кто вышел против матерого хищника. Претендент прослыл справедливым, но слишком жестоким, и, в общем-то, можно было признать его Главой хотя бы на несколько ближайших лет. Она не могла отделаться от дурацкого чувства, что дети еще маленькие, и это она, мать, должна защищать своих волчат.

Руман дрался за Клан, за мать, за погибшего отца, за младших братьев, а не за власть. Точнее за власть, но только как средство достижения другой цели - покорить сердце девушки и смягчить ее родителя, считавшего, что сыну Велички, которая когда-то отказалась от него, отдав предпочтение отцу Румана, не достанется его дочь, если только парень не проявит себя, не сделает что-то настолько выдающееся, что одобрят все волки.

И теперь у Румана - Главы Клана - дома подрастали близняшки, два пацана. Он не мог постоянно находиться рядом с женой и малышами. Власть над Кланом давала не только привилегии, но и обязанности. Старшие дочки «курсировали» в течение дня от родного дома к дому бабушки Лики, где Зоринка не делала различий между малышней - напоит, накормит, намоет, спать уложит - где двое, там и четверо. Ее мальчишки подросли, а всегда хотелось иметь дочек... А Величка, хоть и ворчала, что ей приткнуться негде, но обожала, когда вся семья собиралась вместе. И ее слово по-прежнему оставалось в семье главным, а по иерархии в Клане - третьим.

Аня

Я выскочила из дома, чуть не переломав ноги, сбежала по ступенькам. Ребята расступились, и Ник кивнул на задний двор:

- Он там.

Я быстро пробежала вдоль стены и свернула за угол.

Волк стоял, опершись руками на края здоровенной бочки с дождевой водой, периодически окуная в нее голову по самые плечи. По спине и груди текли мокрые ручейки, пояс штанов потемнел от влаги. Его рубашка висела на жердине загона для скота.

- Волчик, солнышко, я надеюсь, ты не топиться собрался? - я подошла и дотронулась до его обнаженной спины.

Он резко развернулся. Хотелось ему или нет, я обняла его за талию и спрятала лицо на широкой сильной груди друга.

- Анька, - он попытался отцепить меня. - Ты же промокнешь, Ань!

Но я, как пиявка, прицепилась - не отодрать. Волк сдался и, стиснув ручищами так, что мои косточки чуть не захрустели, прижался мокрой щекой к моим волосам.

- Анька, спасибо, что ты у меня есть, человечка...

Я подняла лицо. Губа Волчика была разбита и опухла. Из трещинки сочилась кровь. Привстав на цыпочки, я осторожно поцеловала его почти в самую ранку, почувствовав солоноватый вкус, и медленно отстранилась:

- Больно? Прости...

Роволкон сглотнул, проведя языком по разбитой губе, и странно охрипшим вдруг голосом произнес:

- Не... не переживай. Это не только из-за тебя. Это мне за все сразу «выписали». «Лекарство от депрессии по методике Румана» называется. Заслужил...

Он погладил меня по голове и снова прижал к себе, замерев.

- Аня, лопух нести? - высунулась мордочка Тимки из-за спины любопытного Николаса, видевшего всю сцену.

Ник съехидничал:

- «Мы теперь с тобой одной крови - ты и я», - процитировал он фразу из сказки, которую я днем рассказывала детям.

Роволкон непонимающе взглянул на брата и племянника. Я извернулась из-под руки Волчика.

- Нет, Тимка, лопух здесь не поможет, - улыбнулась я волчонку.

- Уу, - расстроился Тим, уже собравшийся мне ассистировать.

А Ник, заранец, меня смутил и продолжал изгаляться:

- Ань, как тебе наша кровь на вкус? А не боишься, что оборотнем станешь?

Я вздрогнула: сначала меня бросило в жар, затем выступил ледяной пот. Единственное, почему я не отскочила от Роволкона, - ноги стали ватными от страха.

«Какая же я идиотка...» - судорожно замелькали мысли и образы вывороченных мышц и костей, полной луны, обостренных запахов, звуков, оскаленных волчьих пастей...