канделябры, отражается в зеркалах и хрустале, играет на свету и тут же скрывается в неопределенных закоулках искривленного в плане и разрезе здания, дробит пространство до состояния аморфного сияния. Характерно, что орнамент рококо едва ли что-то символизирует и уж точно ничего не пропагандирует. Он «замутняет» пространство, но, сохраняя абстрактный характер, остается по существу архитектурным; в то время как в византийской церкви пропагандистский символизм пересиливает архитектуру.

Лас-Вегас-Cтрип

Лас-Вегас-Стрип ночью, как и интерьер Мартораны — это преобладание символических образов в темном, аморфном пространстве; но, как в Амалиенбурге, это скорее блеск и сияние, чем дымка (илл. 104). Любое указание на конфигурацию пространства или направление движения исходит от горящих огней, а не от форм, отражающих свет (илл. 105). Свет на Стрипе всегда прямой; сами знаки являются его источником. Эти знаки не отражают свет, исходящий от внешнего, порой замаскированного, источника, как большинство рекламных щитов и архитектура модернизма. Анимированные рекламные огни на Стрипе меняются быстрее, чем блики на поверхности мозаики, переливы которой скоординированы со скоростью движения солнца или наблюдателя. Интенсивность огней Стрипа и темп их движения увеличены, чтобы охватить более обширное пространство, приспособиться к большей скорости и в итоге произвести более энергичное воздействие, на которое отзывается наше восприятие, и которое оказывается достижимым благодаря современным технологиям. Кроме того, темпы развития нашей экономики придают дополнительный импульс этой мобильной и легкозаменяемой средовой декорации, называемой наружной рекламой. Послания архитектуры стали сегодня иными, но, несмотря на это различие, ее методы остаются прежними, и архитектура здесь вновь не является просто «умелой, точной, великолепной игрой объемов на свету» [69].

Стрип днем — это уже совсем другое место, вовсе не византийское (илл. 106). Объемы зданий видны, но по сравнению со знаками они продолжают играть второстепенную роль в смысле визуального воздействия и символического содержания. В пространстве расползающегося города нет той замкнутости и направленности, которая характерна для пространства традиционных городов. Оно отличается открытостью и неопределенностью, распознается по акцентам в пространстве и паттернам на земле; это скорее не здания, а двухмерные или трехмерные символы — сложные графические или скульптурно-изобразительные конфигурации. Выступая в качестве символов, знаки и здания позволяют когнитивно считывать пространство через свое положение и свою направленность, а осветительные стойки, уличная сеть и система автостоянок делают его окончательно отчетливым и доступным для навигации. Частные дома в жилом пригороде ориентированы в сторону улиц: их стилевое оформление как декорированных сараев, а также их ландшафтное благоустройство и садовые украшения — колеса от фургонов, почтовые ящики на цепях, уличные светильники «в колониальном стиле» и фрагменты традиционных изгородей из тонких жердей — всё это играет примерно ту же роль, что и у рекламных знаков в коммерческом пригороде, то есть роль идентификаторов пространства (илл. 107, 108).

Как и сложное скопление архитектурных объектов на Римском Форуме, Стрип в дневное время производит впечатление хаоса, если воспринимать его только как множество форм, игнорируя их символическое содержание. Форум, так же как и Стрип, был ландшафтом, состоявшим из символов: напластованием смыслов, которые складывались из расположения дорог, из символики сооружений, из символических реинкарнаций зданий, которые существовали здесь раньше, а также из повсюду расставленных скульптур. С формальной точки зрения Форум представлял собой чудовищный беспорядок; с символической — богатую смесь.

Триумфальные арки в Риме были прототипом рекламных щитов (mutatis mutandis в отношении масштаба, содержания и скорости движения). Их архитектурный декор, включавший пилястры, фронтоны и кессоны, накладывался на них в технике барельефа и, по существу, был лишь набором архитектурных образов. Он носил точно такой же символический характер, что и барельефы с изображением процессий, а также надписи, конкурирующие со всем прочим за место на их поверхности (илл. 109). Выступая в качестве билбордов, транслирующих определенное сообщение, триумфальные арки Римского Форума в то же время выполняли функцию пространственных маркеров, направляющих движение процессий в запутанном городском ландшафте. На Шоссе № 66 билборды, стоящие рядами под одинаковым углом к транспортному потоку, на равном расстоянии друг от друга и от дороги, выполняют сходную навигационную функцию. Будучи самыми яркими, самими чистыми и ухоженными элементами индустриальной пригородной зоны, билборды часто не только смягчают неприглядность ландшафта, но и заметно его облагораживают. Подобно расположенным вдоль Аппиевой дороги погребальным сооружениям (опять-таки, mutatis mutandis в отношении масштаба) они указывают путь на открытых просторах уже за пределами жилого пригорода. Но как бы то ни было, пространственно-навигационные функции их формы, расположения и ориентации остаются второстепенными в сравнении с функцией чисто символической. Реклама Tanya, воздействующая на зрителя посредством графики и демонстрации анатомических подробностей — так же как монументальная реклама побед императора Константина, воздействующая посредством высеченных в камне надписей и барельефов, — играет на дороге более важную роль, чем роль простого идентификатора пространства (илл. 110).

Расползающийся город и мегаструктура

Такие урбанистические феномены, как «уродливая и заурядная архитектура» и «декорированный сарай», ближе к типологии расползающегося города, чем к типологии мегаструктуры (илл. 111, 112). Мы уже рассказывали о том, как коммерческая вернакулярная архитектура стала для нас живым источником пробуждения, определившим наш поворот к символизму в архитектуре. В своем исследовании Лас-Вегаса мы зафиксировали победу символов-в-пространстве над формами-в-пространстве на фоне брутального автомобильного ландшафта больших расстояний и высоких скоростей, где тонкости чистого архитектурного пространства становятся неуловимыми. Но символизм расползающегося города заложен также и в его жилой архитектуре, а не только в радикальной коммуникативности придорожной коммерческой полосы (декорированном сарае или утке). Несмотря на то, что дом-ранчо — многоуровневый [70] или иного типа — в своей пространственной конфигурации следует всего нескольким простым стандартным схемам, снаружи он украшается с помощью весьма разнообразной, хотя всегда контекстуальной палитры средств, в которую входят узнаваемые элементы множества стилей: колониального, новоорлеанского, регентского, французского-провинциального, стиля вестерн, модернизма и других. Малоэтажные жилые комплексы с ландшафтным благоустройством — особенно на Юго-Западе — это те же декорированные сараи, пешеходные дворики которых, как и в мотелях, хотя и изолированы от автодороги, находятся от нее в непосредственной близости. Сравнение признаков расползающегося города и мегаструктуры можно найти в Таблице 2.

Образ расползающегося города (илл. 113) — результат процесса. В этом смысле он вполне подчиняется канону модернистской архитектуры, который требует, чтобы форма возникала как выражение функции, конструкции и методов строительства, то есть органически вытекала из процесса ее создания. Напротив, мегаструктура для нашего времени — это искажающее вмешательство в естественный процесс развития города, которое осуществляется в том числе и ради создания определенного образа (илл. 114). Современные архитекторы противоречат сами себе, когда одновременно поддерживают и функционализм, и типологию мегаструктуры. Им не