снег… Все ждали возвращения казаков. Все ждали «заграничный товар», предвкушая скидки и соответствующую скидкам экономию. И вот они вернулись — с товаром, но … не только.

Признаться, вещи из Болгарии меня интересовали мало. К казакам, после знакомства с их руководителем, относился плохо и вступать с ними в экономические отношения не хотел. Но Оля «накрутила» жену, а уж жены, когда дело касается дешевого, но модного барахла, умеют испортить жизнь. С момента приезда казаков каждое мое утро начиналось с вопроса — «когда ты зайдешь в филармонию?». А после работы, казалось, меня дома ждали только для того, чтобы спросил — «а ты в филармонию заходил?». Но я был всегда «сильно занят» — в институте заканчивалась сессия у очников, и еще явились заочники, а это всегда и нервы, и лишняя суета, и вызовы в деканат. Но главное — мне не хотелось связываться с казаками. Что-то подсказывало — обдурят, сунут какую-то дрянь, а я по неопытности куплю, а дома все раскроется, и возникнет новая проблема — «неси назад». А я, конечно, не понесу. И придется «эту дрянь» втайне от жены выкинуть, а ей отдать «заначку», которая организовалась «за левые концерты». Так и тянул, ожидая, что у казаков все раскупят и будет поздно, хотя и в этом случае, кроме семейных неприятностей, меня в ближайший месяц ничего не ожидало.

Возвращаясь домой после очередного экзамена, желая как-то разрядить домашнюю атмосферу ожидания заграничного товара, решил устроить праздничный ужин и купил соответствующие угощения. Но жена с порога «обрадовала»:

— Тебя вызывают в филармонию в отдел кадров на пару минут, но срочно. Я пообещала, что передам, и ты обязательно зайдешь. Наверное, опять нужно где-то расписаться.

«Врет, договорились с филармоническими кумушками меня заманить. Те знают, что список товаров для жены и деньги всегда со мной!» — предположил легкомысленно, но, как скоро выяснилось, опять ошибся.

Утром, дабы побыстрее избавиться от неприятного мероприятия, продумывая маршрут, чтобы случайно не столкнуться с казаками, забежал в филармонию. Знакомый вахтер, увидев меня, пряча глаза, спросил: «В отдел кадров?». Я утвердительно кивнул. Он открыл калитку, записал меня в журнал, но расписаться почему-то не попросил.

Почувствовал неладное — какая-то тревога стояла в лабиринте филармонических коридоров. Было непривычно тихо. Казалось, что репетиционный процесс совсем прекратился. Подумалось, что все заняты исключительно экономической деятельностью, но атмосфера была другой, в воздухе царило не беспокойство — был страх в лицах работников, снующихся и прячущих глаза и руки. Поднимаясь на второй этаж, услышал шаги, идущего навстречу артиста. Увидев меня, знакомый музыкант вдруг резко поменял маршрут и рванул наверх…

«Отдел кадров» был первый официальный кабинет от служебного входа. Захожу, приветствую заведующую. Она непривычно серьезна и официальна:

— В городе эпидемия очень опасного гриппа. У нас концертное учреждение, мы проводим общественные мероприятия, поэтому приказом директора введен особый санитарный режим. Дабы не рисковать, не попасть под карантинные меры, которые введут власти, всем сотрудникам необходимо в профилактических целях в течение двух недель пить вот эти таблетки. — Заведующая передала мне через стол упаковку с лекарством, и суетливо убрала руку, как бы опасаясь соприкоснуться с моей. — Внутри упаковки есть руководство по приему, — пояснила она, — таблеток хватит ровно на две недели. Пейте и постарайтесь быть осторожным, избегайте ненужных контактов, общепита, поездок в общественном транспорте.

Поблагодарил, пообещал все выполнить. Хотел было задать пару вопросов, но кадровичка была столь напряжена, что предпочел покинуть кабинет и, вспомнив ее предупреждение об опасности социальных контактов и возможно подстерегающую меня совсем нежеланную встречу с кем-нибудь из казаков, быстро покинул здание филармонии.

Дальше был институт. Завертелся в работе и, нужно признаться, забыл обо всех предупреждениях и таблетках. Но вечером жена поинтересовалась причиной вызова в филармонию. Вот тут-то я и вспомнил. В двух словах объяснив в чем дело, прочел руководство, напечатанное на пишущей машинке. Нужно было выпивать две таблетки в день — утром и вечером. Был вечер. Я выпил сразу две.

— А ты, как «умный мельник» у Булгакова, выпей всю пачку за один раз! — посоветовала остроумная жена.

Хотел было в ответ попугать страшным гриппом, но … в этот момент зазвонил телефон. Жена передала мне дочь «на воспитание», сама же принялась обсуждать с Олей события дня, что они делали ежевечерне с аккуратностью, достойной лучшего применения. Дочь рисовала красным карандашом каракули в моем ежедневнике. Я следил за тем, чтобы она продолжала заниматься этим не опасным для здоровья и стен комнаты искусством. У нее что-то получалось, но что? — об этом знала только она. Время от времени дочь тыкала пальцем в рисунок, называла на своем тарабарском языке изображенное «Юка!»22 и с вызовом посматривала на меня.

Подтверждаю — «Юка, конечно — Юкка23». Потом ею был сделан новый рисунок, по моему мнению, совсем не похожий на первый. Но она опять настаивала — «Юка»24. Я не возражал.

Через полчасика жена закончила разговор. Предвкушая свободу, ожидая, что дочь, увидев маму, переключит свое внимание на нее, а меня оставит в покое. Но жена, взяв дочурку на руки, сообщила — «Оля тебе что-то хочет сказать».

Освобождение откладывалось. Я взял трубку.

— Ты был в филармонии, получил таблетки? — голос Оли был веселым и неприятностей не предвещал.

— Да, — говорю, — все сделал как надо, таблетки выпил.

Оля возмутилась: «Сколько раз тебе повторять, прежде чем что-то предпринимать, посоветуйся со мной. Таблетки не пей, а то плесенью покроешься. Это антибиотик «Олететрин». Страшная гадость. От него кроме вреда никакой пользы».

— Не могут таблетки с таким красивым названием приносить только вред, — ответил, намекнув на сходство названия лекарства с именем певицы, — польза тоже должна быть.

— Вот только название и хорошее, — Оля одобрила шутку.

— А как же опасный грипп, угроза карантина?

— Во-первых, — певица с педагогической систематичностью начала излагать суть вопроса, — антибиотики от гриппа не помогают; во — вторых, никакой эпидемии гриппа нет вовсе, а все дело в том, что казаки вернулись с гастролей.

Я не совсем понял, какая существует связь между антибиотиками и возвращением казаков из Болгарии, но Оля, не дожидаясь вопроса, тут же все разъяснила:

— Они с гастролей сифилис привезли. Пока неизвестно — кто болен, кто нет. Но началась