- Дело в том, Санёк, что тебя не было с нами… двое суток.

Парень едва не поперхнулся и, удивлённо уставился на всех.

- Ско… сколько???

- Двое суток, - повторил Семён. – Спираль, гроза, раздувшаяся луна и пропажа лошадей - всё это произошло два дня назад: сегодня как раз третий. Мы искали тебя всё это время, считая пропавшим без вести. Второй брат погиб, тоже разыскивая тебя. Поэтому и перенесли лагерь сюда. Ближе к лётчику.

- К какому… лётчику?

Саша продолжал обводить всех непонимающим взглядом.

Профессор подсел вплотную и посмотрел другу прямо в глаза.

- Саша…

- Да?

- ГДЕ ТЫ БЫЛ НА САМОМ ДЕЛЕ?

Глава 3: 1943 год. Курская дуга

********

Он лежал на дне глубокой ямы.

Сознание приходило постепенно, медленными толчками высвобождая мозг из потустороннего небытия. Онемевшее тело начинало вновь впитывать в себя циркуляцию крови и становилось осязаемым – так, наверное, чувствуют себя звери, просыпаясь после зимней спячки или побывавшие в том же анабиозном сне.

Первым вернулся слух. Откуда-то сверху, далеко в вышине слышался звук, который только что пробудившийся мозг ещё не был в состоянии классифицировать, однако что-то знакомое было в этом нарастающем гуле, что-то опасное и тревожное, заставившее организм выделить порцию адреналина, прикрыв непослушными руками голову.

В висках сразу запульсировала тупая боль.

Звук нарастал. Страшно хотелось пить. В яме было сумрачно. Противоположные края неровной поверхности едва различались в тумане, который мелкими клубами стекал вниз, обволакивая землянистое дно и застилая вывороченные куски грязи с глиной. Земля подрагивала. При каждой её вибрации с верхних рваных краёв стекали ручейки жидких тонких оползней, и уже через несколько минут под ним образовалась довольно приличная кашеобразная лужа, настолько противная своим месивом, что пришлось осторожно передвинуться в сторону.

И тут же слух донёс отдалённую канонаду.

Саня потряс головой.

Откуда здесь, на Байкале артиллерия? – пронеслось в мозгу. Где все? Где лошади и буряты? Почему отключились рации после этой чёртовой спирали? Почему сейчас сумрачный предвечерний туман, когда должна быть ночь? Куда делась огромная, пульсирующая луна? И, наконец, чёрт возьми, в какой яме он лежит, как он в ней оказался, и почему слышны залпы орудий?

Вся эта вереница вопросов пролетела в мозгу в течении двух секунд, а уже на третью секунду он оглядывал себя, рваные края ямы и думал о Люде: она-то сумела спрятаться от грозы и пронёсшегося над лагерем смерча? Чёрт! Нужно было ему бежать не к лошадям, а прикрывать собой её хрупкое тело.

Одежда была на месте, не порванная, если не считать нескольких грязных пятен.

Снова где-то взрывы. И, похоже, приближаются. Что за чёрт!

При каждом отдалённом грохоте земля под ним вздрагивала, и кашеобразная жижа приходила в движение, словно густой кисель в фарфоровой чашке.

Протерев глаза, Саша, наконец, смог что-то разглядеть у противоположного края ямы.

Разглядел, - и тут же отпрянул, больно ударившись о вывороченный корень какого-то деревца, торчавшего прямо из почвы за его спиной.

Напротив него, присыпанное землёй, в немыслимой изувеченной позе, лежало тело. А точнее, по всей видимости, не всё тело, а только его верхняя половина: ниже поясницы, форменным образом, ничего не существовало – лишь куски вывернутых наружу внутренностей, да месиво раздробленных костей, когда- то бывших ногами.

Сашу вырвало прямо под себя. Только теперь, после прочистки желудка, он, наконец, начал улавливать и запах: тошнотворный, сладковатый, с привкусом горелого мяса. Этот запах, казалось, шёл отовсюду, стекая вместе с туманом вниз воронки. То, что эта яма представляла воронку, Саша теперь не сомневался. Превозмогая тошноту, он придвинулся вперёд, чтобы лучше разглядеть то, что лежало в развороченной земле перед ним.

А лежала перед ним немецкая каска; тут же рядом зарытый в землю автомат шмайсер; чуть в стороне сапог, с ещё сохранившейся частью ноги и свисавшими из него кусками подгнивавшего мяса, вокруг которого копошились навозные мухи.

О, Господи! – Саню снова вырвало.

Да. Это была воронка. А половина трупа перед ним – немецкий солдат времён Второй мировой войны, может даже эсэсовец элитных частей, - на воротнике в петлице были изображены два зигзага молний «SS» - такие он видел в военных фильмах у себя дома.

Но как? Эсэсовец? На Байкале? – Саша потряс головой: - Немцы же сюда не доходили!

И как бы в ответ на его вопросы, вверху над воронкой резкими стрелами пронеслись два истребителя, сопровождаемые душераздирающим воем сирен: промелькнули и умчались ввысь, запечатлев на короткий миг в Сашином сознании чёрные кресты на внутренних сторонах крыльев. Следом за ними пронеслись ещё два, а чуть позже – ещё. И на всех были немецкие свастики. Саша даже успел разглядеть мельком чайкообразную выгнутую форму крыльев – сомнений быть не могло: перед ним во всей их жуткой красе промелькнули «юнкерсы», - только они могли издавать тот наводящий ужас вой, от которого волосы вставали дыбом. Над ним только что промчалось звено этих бомбардировщиков, скидывающих бомбы в бреющем полёте. Саше захотелось кричать.

Земля вокруг воронки вздыбилась и заходила ходуном.

Бам! Бам! Бам! – неслось отовсюду.

Первая волна «Ю-87», сбросив бомбы, ушла за горизонт. Туда же вскоре промчались и наши штурмовики «Ил-2», посылая вдогонку трассы пулемётных очередей. В небе разыгрался самый настоящий авиационный бой. Немцы, отбомбившись, улетели и теперь их место заняли истребители «фоке-вульф» ФВ-190, теснимые нашими «илами» и «яками». Пролетели со звёздами на фюзеляжах наши «Лагг-3» и «Ла-5». Захватив в прицел немецкий «Ме-109», они с обеих сторон попеременно прошили его пулемётными трассами, и тот, выпустив из своего чрева клубы дыма, устремился в смертельном пике куда-то за края ямы, где Саша его уже не мог видеть. Небесный бой на время ушёл в сторону от воронки, и на несколько мгновений наступила кратковременная тишина, только где-то вдалеке слышалось ржание лошадей, отчего-то показавшееся Саше до боли знакомым.

Он с сомнением посмотрел на половину развороченного тела.

Превозмогая отвращение и вновь подступившую тошноту, Саша на корточках придвинулся к трупу и прикрыл нос рукой. Вблизи кишки выглядели ещё омерзитильнее. Казалось, все семь метров пищевого тракта, что находятся в чреве человека, вывалились наружу, подобно щупальцам глубоководного кальмара, и ждут своего часа, когда их поглотит земля или они растворятся в желудках тошнотворных трупоедов.

Саша уже было потянул тело, чтобы