щеках и почти игриво сверкало на лысине. Адам поймал себя на мысли, что ему почти больно смотреть на незваного гостя.

— Отче, что-то случилось? Крещение будет? — Испуганно топчась на пороге, староста с любопытством огляделся.

Глаза его на какое-то время остановились на фарфоре, и Адам вдруг подумал, что такое сокровище стоит прятать.

Голова, плохо соображающая после сна, молчала. Какое-то время Адам старался вспомнить — что за крещение. Потом, очень неохотно, выудил из памяти деньги, лесоруба и иглу в стене его дома. Настроение тут же испортилось.

— Да ничего… Просто чувствую себя не очень.

— Мгм…

Неопределенность чётко повисла в воздухе. Адам потёр нос.

— Как-то неловко выходит. — Староста снова прочистил горло. — У дверей церкви все собрались, ждут, значит… Только не подумайте, что я вас осуждаю! Я просто…

— Для начала войдите. Выпьем хотя бы чаю. Нельзя говорить о таких важныз вещах на пустой желудок!

Наживать врагов так быстро Адам не планировал, поэтому подманил старосту, как дикое животное, рукой и угощениями. Лоуренс указал на тарелку со вчерашними пирожками, а другой рукой быстро сорвал полотно с икон.

Некоторое время староста простоял, а после неуверенно занёс ногу.

«Хуже не будет. Посидим, попьём и он перевернёт чертов веник»

— Ай!

Адам зевнул и лениво посмотрел на чайник, где со вчерашнего дня кисла заварка. Вкус уже будет не тот, но разве знал этот неотесанный лысый дурак вкус настоящего, хорошего чая? Едва ли.

"Нужно только залить кипятка и улыбаться пошире"

— Ай! Эй, отче, а что с порогом?

Вопрос Адама удивил.

— Что с ним не так?

Староста нервно засмеялся и снова занёс ногу. В тот же момент, когда носок старых туфель был готов пересечь невидимую границу, что-то произошло. Адам не видел, что именно случилось, но результатом оказались две ноги, стоящие вместе за пределами скромного жилища.

— Это какие-то дьявольские проказы? — Староста опять попытался войти, но в тот же миг эта попытка пресеклась невидимой силой. — Отче, это не смешно! Что происходит?

Догадка в голове созрела быстро. Адам ясно почувствовал, как рубашка липнет к его телу со спины. Капли холодного пота медленно стекли по вискам.

— Я… Я не знаю.

Но Адам знал. И это знание его совершенно не радовало. Шутка тётушки всегда состояла в том, чтобы заманить ничего не подозревающих гостей и не выпустить их на волю, но главным условием трюка служил правильно стоящий веник. Он, как невидимая дверь, защищал домашнее пространство от чужого колдуна и, в теории, спасал хозяйство от его дурного влияния.

Адам сглотнул. На толстой, похожей на окорок, шее старосты болтался крестик. Обычный, золотой, наверняка благословенный.

«Да быть того не может!»

Адам нервно сглотнул. Пришедшая в голову догадка звучала безумно. Староста, тем временем, снова попытался войти. Обычное недоумение очень быстро сменила паника и раздражение.

— Отче, клянусь, это не смешно! Что это за чертовщина?

— Не знаю.

Адам сам подскочил к порогу, протянул за него руки и схватил старосту за грудки. Все мышцы в теле напряглись, а пальцы мертвой хваткой ухватились за ворот праздничной рубахи. Адам потянул мужчину на себя.

Выбеленный лён затрещал, равновесие исчезло, и Адам рухнул на пол, держа в пальцах куски воротника. Староста шокировано раскрыл рот. Он не мог найти слов, чтобы описать свою редакцию. Но это было и не нужно. Адам сам всё понял.

— Вот же бесовщина!

Староста испуганно попятился, все ещё тараща глаза на порог. Адам молча наблюдал. Золотой крестик продолжил болтаться на старческой шее, напоминая маятник гипнотизёра. Стук сердца глухо отбивался в голове.

Тук-тук-тук.

— Бесовщина… — Повторил староста, шипякак змей. — Отче, чтобы ты не делал, прекрати!

— Но я сам не понимаю, что это такое!

Тон голоса подпрыгнул до плаксивого. Адам попытался переступить порог, прекрасно зная, что его попытки ничем не будут отличаться от того, что произошло с гостем. Невидимая стенка ожидаемо не дала пересечь невидимую черту, а внутреннее жжение усилилось.

На какое-то время глаза Адама и глаза старосты встретились. Мучительная, почти убийственная тишина висела почти две минуты. Всё это время Адам ждал чужого откровения.

«Или озарения. Все зависит от того, как быстро он поймет»

Староста перекрестился, отступил на несколько шагов назад.

— Ты это… Отче, не бойся. Я сейчас помощь приведу.

И не было понятно, понял ли мужчина или нет. Адам не успел ничего сказать, как староста бросился прочь, безжалостно протоптавшись по сумке Нели. Адам со смесью страха и тревоги наблюдал за тем, как исчезает сверкающая лысина.

«Будто звезда ускользает из рук»

Лёгкие тут же сдавило.

Колдун! Староста-колдун!

Адам не знал, стоило ли ему плакать, смеяться или делать это все сразу. Он мог ворожить, даже не подозревая себя в наличии дара или сколько-нибудь крохотных умений. Грань между колдуном и простым человеком была тонка, размыта и слабо понятна Адаму.

Так как определить, где начиналось колдовство намеренное, а где прорастали случайные, дикие чары?

Адам глубоко задышал.

Ладно. Пока что это все не имело разницы. Сначала нужно выбраться, а потом думать. Вот перейдет порог какой-нибудь ушастый пекарь или беззаботная доярка, перевернёт проклятый веник и тогда можно думать.

В тот момент Адам даже не представлял, что задача, звучащая так легко в его голове, обернётся целым испытанием для одного небольшого поселения.

Глава 11

Неля, испуганная

Больше она терпеть не могла.

Неля бежала, не оборачиваясь и не смотря по сторонам. Она и не заметила, как на плечо навалилась лёгкость, и левое бедро больше не стегала сумка.

Больше ждать было нельзя. И дьявол с этим домом! Жизнь дороже.

Умом Неля так и не сумела осознать то, чему она стала свидетельницей. Это так напоминало злую издёвку, что хотелось плакать. И что этот бывший инквизитор себе позволял?! Это был какой-то изощрённый способ довести жертву до истерики, а потом отправить её на костёр? Или это цирк был странной попыткой втереться в доверие, установить связь, а потом выудить нужные доказательства?

Как бы оно не было, Неля больше не могла этого выносить. Она бежала по улице под дикий ритм сердца. Кровь звенела в ушах, от бега заболели лёгкие, но это не могло служить причиной остановки.

Неля ворвалась в дом, схватила деньги, бросила в мешок предметы первой необходимости и, немного подумав, прихватила с собой котелок. Разум подсказывал, что стоило взять больше вещей. Отчаянно хотелось прихватить тарелку, ложку, кружку, жилетку на гусином пуху, юбку из льна, глиняный молочник, несколько банок с соленьями, да и весь дом. Но Неля не