вероятность попасть под зенитный огонь резко уменьшится, да и от истребителей уйти легче. Особенно, если без бомбовой нагрузки.

— Я с двух километров доброшу только что-нибудь вроде 76-мм снаряда, — развел руками каплей.

— А остальные? — спросил каперанг.

— Я пас, — покачал головой поручик.

— Аналогично, — отвел взгляд другой.

— Значит, полечу одна я, — пожала плечами Катя. — Когда вылетаем? С кем я лечу?

— Серьезно? — нахмурился каперанг, но при этом в его глазах Катя различила мелькнувшую тень надежды.

«Ну, да! — вспомнила она. — С такой техникой, как у них, пикировщикам приходится атаковать корабль с короткой дистанции, где они беззащитны перед огнем ПВО. Это потом когда-нибудь, когда на смену бомбам и торпедам придут ракеты, можно будет атаковать издали, но это когда еще будет, да и ракеты ПВО тоже не пустяк…»

— Серьезно, — кивнула она. — На расстоянии прямой видимости, и, если не будет качать, доброшу огненное копье эквивалентное тонне взрывчатки, а может быть, и пяти. Когда вылет?

Следующие полчаса они обсуждали с каперангом детали. Расстояния и углы захода — это для пилота. Для нее типы кораблей, чтобы не растрачивать понапрасну ее силу, оптимум взрыва для тех или иных целей, ну и так по мелочам. А вылетели через два часа. Разведка как раз засекла отряд нидерландских линейных крейсеров, идущих на соединение с великобританцами, и было решено атаковать их раньше, чем они соединятся с главными силами противника. У британцев от трех до пяти авианосцев, а вот у голландцев и датчан авиаматок нет. Во всяком случае, нет поблизости, а значит, воздушное прикрытие, если и будет, работать окаянцы станут с датских аэродромов. Расстояние между Данией и Норвегией в этих местах относительно небольшое, и, значит, пикировщиков прикроют собственные истребители.

— Будет рубка! — без особого энтузиазма предположил пилот, когда они подъехали на машине к его бомберу. — Вы главное, не отстегивайтесь и не отключайте связь. А сейчас, пойдемте посмотрим, где что.

«Где что» сводилось к парашюту, привязным ремням, аппаратуре связи и запору фонаря. В принципе, ничего нового. Боевому магу Кате Гертнит удалось пройти лишь ускоренный курс, но три прыжка с парашютом она все-таки совершила. А вот прежняя Катя прыгала много и с разными системами. Для нее это все — детский сад, штаны на лямках. Она даже с пулеметами разобралась, раз уж летит вторым номером. Запорный механизм фонаря оказался прост, а система внутренней связи, она и в Африке, наверное, точно такая же. Катя устроилась в кабине на месте бортового стрелка, пристегнулась, подключилась, задвинула фонарь.

— Готова! — сообщила она пилоту.

— Взлетаем по сигналу, — сообщил тот.

Взлетели всего через десять минут, а еще через двадцать соединились с истребительным прикрытием и всей компанией направились в направлении на «стрик запада к шалонику»[7]. Высота была относительно небольшой, — всего около трех километров, — ветер к утру ослабел, так что болтанки не было, и Катя чувствовала себя вполне комфортно, а через сорок минут пришло сообщение от разведчика, и, соблюдая радиомолчание, пикировщики заняли боевой ордер.

«Что ж, посмотрим, — прищурилась Катя, пытаясь рассмотреть корабли противника. — А если убьют?»

Хороший вопрос, но неуместный. Не здесь и сейчас, когда бомберы готовятся к атаке, задаваться экзистенциальными вопросами[8]. Поэтому Катя выбросила все лишние мысли из головы и сосредоточилась на приборах. Ее интересовали скорость, высота и расстояние до супостата. И, когда эти переменные приблизились к ее оптимуму, Катя отдала пилоту приказ:

— Еще минута тем же курсом! Потом поворот и летим тем же маршрутом, каким пришли.

— Понял, принял, — отозвался пилот.

А Катя развернула свое кресло так, чтобы смотреть назад, и приготовилась открыть кабину.

«Ну, с богом!»

А дальше пошел уже цирк с конями. Пока другие пикировщики заходили на цель, ее самолет развернулся и, снизив скорость, пошел противоходом.

«Сейчас!»

Фонарь легко сдвинулся назад, и Катя начала формировать на правой руке сгусток огня. Для первого раза она решила бросить «тонну». И бросила, разумеется, но, увы, промахнулась. Поторопилась, дура. Позволила нервам диктовать порядок действий. Но знание сила. Теперь она знала, как и что происходит во время атаки с воздуха. Хорошо хоть хватило ума не бросать десять тонн. А так, не израсходовав слишком много сил на первый выстрел, она «перезарядилась» буквально за тридцать секунд и успела бросить еще один «кусочек огня» практически с предельной дистанции. На удалении. И с большей высоты, но факт: бросила и через три секунды увидела попадание. Полыхнуло неслабо, ведь тонна — это не вес снаряда, а эквивалент взрыва тысячи килограммов тринитротолуола[9]. И «зажигательной смеси» в придачу.

— Есть один! — крикнула она.

Пилот в ответ засмеялся и прокричал «гип, гип, ура!»

— Давай сделаем еще один заход! — предложила тогда она.

— Выхожу на курс! — сразу же согласился летчик, и начал разворот.

Как ни странно, они успели к тому моменту, когда основная группа пикировщиков, разобрав цели, набросилась на два оставшихся пока невредимыми линейных крейсера. И Кате снова немерено повезло.

«Новичкам везет!» — решила она, фиксируя еще одно точное попадание «тонной» огня.

К сожалению, по неопытности она приняла за современный линейный крейсер старенький, выведенный с бессрочной консервации линкор времен предпоследней войны. Впрочем, рванул он, как новенький. А между тем, пикировщики отбомбились, и командир полка отдал приказ на отход. Так что пришлось Кате ограничиться тем, что есть. Тем не менее, по возвращении на базу ее только что не качали на руках. Впрочем, и качали тоже, но недолго. Сообразили, — не дураки, — что мацать княгиню за ее выдающийся зад — это как-то неправильно и к тому же чревато. Поэтому хоть и продолжили праздновать, но уже без «рукоприкладства». А хвалили ее не только за то, что с трех «выстрелов» в двух атаках она поразила два корабля. Важным оказался и фактор неожиданности. Голландцы опешили, испугавшись невероятного для морячков магического удара такой силы, и в результате прошляпили атаку остальных бомберов, которые раздолбали нахрен два остававшихся на плаву крейсера. Да, в общем-то, и старичок-линкор был отнюдь не лишним.

— Два корабля в одном вылете! — ликовал командовавший полком каперанг.

— Отряд новейших линейных крейсеров! — смотрел на нее едва ли не с испугом срочно прибывший на аэродром какой-то раззолоченный с ног до головы вице-адмирал.

— Вы, майор, нечто! — улыбнулся начальник штаба Североморской Эскадры.

Ну, нечто или нет, но в тот день она вылетала на задания еще дважды. Полк добивал голландскую вспомогательную эскадру. У засранцев, переметнувшихся на сторону своих исторических конкурентов, — англичан и датчан, — на плаву оставались еще около двадцати вымпелов. Четыре легких крейсера, еще один старый линкор, шесть эсминцев, три легких противолодочных фрегата и корабли