обеспечения. В первом вылете Катя спалила легкий крейсер, судно-заправщик и транспорт с боеприпасами. Во втором — поразила два эсминца. А потом наступил вечер, и полеты были прекращены.

Катя, оторвавшаяся от бесполезных в этой ситуации магов, встала на довольствие в полку пикировщиков, с которыми она сработалась, что называется, на «ять». Полк, потерявший за сутки до половины списочного состава, летал на новеньких с иголочки «Ортодоксах» — поршневых пикирующих бомбардировщиках, отдаленно напоминающих американские палубные торпедоносцы-бомбардировщики времен второй мировой войны. Вообще, с точки зрения вооружений мир этот представлял собой дикую смесь технологий тридцатых-пятидесятых годов. С одной стороны, здесь уже вовсю юзали геликоптеры, а с другой — все еще не было ни реактивной авиации, ни нормальных противотанковых или противокорабельных ракет. ПВО тоже было довольно примитивное, но, следует признать, оно соответствовало уровню авиации противоборствующих сторон.

Катя об этом думала за ужином, сидя в столовой пилотов и знакомясь с теми, с кем трижды ходила на боевые вылеты. Люди эти вполне оценили ее спокойное мужество и ее силу боевого мага, и поэтому легко включили в свой круг. А когда узнали, что она замужем и мать двоих детей, зауважали еще больше. Все-таки в Гардарике помнили и про Трех Настасий[10], и про Лагерту с Брюнхильд. Так что, как говорится, котлеты отдельно и мухи отдельно: при всей своей патриархальности мужчины Гардарики уважали сильных женщин, если конечно речь идет не о твоей собственной жене, сестре или дочери. Под фасолевый суп и рыбное рагу даже выпили немного за победу и за нее красивую, княгиню Екатерину Гертнит. Утром всем им снова предстояло идти в бой, так что палку не перегибали, но по сто граммов водки все-таки приняли. Катя тоже не стала отставать от коллектива, зато после плотного ужина, приправленного алкоголем, спала как младенец, и утром ушла в небо спокойная, как удав, и довольная как та же животина. И хорошо, что так, потому что на этот раз они попали в самое пекло.

Вылетели, как только разведчики обнаружили вражескую эскадру. Правду сказать, им даже не пришлось сильно стараться. Великобританцы обнаружились сами, практически дав старт сражению своими первыми пристрелочными выстрелами, и понеслось. К тому времени, когда остатки полка каперанга Гаврилова оказались в пределах видимости двух сцепившихся в смертельной схватке эскадр, англичане уже практически задавили русичей огнем своего главного калибра. Эскадра Гардарики уступала «владыкам морей» как по численности вымпелов, так и по весу залпа[11], и случись это сражение в ее, Катином, родном мире гуду эдак в 1915 или 1940, его исход был бы предрешен. Однако бой происходил здесь и сейчас, в этом мире и в это время, где и когда, у Новгородской республики на этом ТВД действительно недоставало тяжелых артиллерийских кораблей 1 ранга[12], но зато имелось серьезное преимущество в подводных лодках, авиации и магах.

Кроме Кати, как она узнала позже, в небо в тот день поднялись еще три сильных мага. Командование, надо отдать ему должное, оперативно запустило в массы идею, поданную «этой сумасшедшей княгиней». Оказывается, она первая придумала бросаться во врага с неба всякими ужасами. Преимущество такого боевого применения магических способностей было продемонстрировано ею в атаках на голландскую вспомогательную эскадру. И уже на следующий день в ходе главного сражения боевые маги получили возможность показать себя во всей красе. В пределах прямой видимости их огненные копья и плазменные ядра оказались много эффективнее артиллерии главного калибра. Даже самый слабый из них четверых с уверенностью «клал» в мишень «тонну горящего тротила», а это, как выяснили великобританцы, оценив северянское ноу хау на собственной шкуре, никак не лечится. Но все это, имея в виду подведение итогов и осмысление хода боевых действий, случилось много позже, а в тот день все началось для Кати с того, что или, вернее, кого она увидела при подлете к месту схватки с высоты в пять километров.

Первыми на глаза попались северянские корабли.

— Линкор «Добрыня», — прокомментировал пилот вид охваченного пламенем пожаров тяжелого артиллерийского корабля.

Вокруг северянского линкора суетились какие-то мелкие суденышки и время от времени вздымались столбы разрывов. Несмотря на пожар, корабль маневрировал и вел огонь из нескольких сохранивших боеспособность орудий, получая целеуказания от корректировщика, который Катя увидела чуть позже, когда ее «Ортодокс» приблизился к вражеской эскадре. Разведчик наматывал круги на высоте в шесть километров, а вокруг него шел бой между охранявшими его двухмоторными новгородскими истребителями берегового базирования и палубными истребителями англичан. Гардарика могла смело похвастаться своими «Сапсанами», они были едва ли не вдвое больше, чем британские палубники, но при этом имели большую скорость и сильное вооружение, — четыре авиационных пушки и четыре крупнокалиберных пулемета, — почти не уступая британцам в маневренности.

Вообще, ад был везде. Внизу на воде сражались корабли. Пока летели, Катя видела ведущие огонь линейные корабли «Святогор», «Вольга Святославич» и «Микула Селянинович». «Вольга», впрочем, свое уже отстрелял. Он практически лежал на боку, и было очевидно, его агония долго не продлится. На «Святогоре» тоже был виден огонь, но он выглядел не так страшно, как пожары на «Добрыне». Видела она и другие корабли, но, не являясь морским офицером и рассматривая их с большой высоты, не могла сказать, были ли это старые линкоры или новые линейные крейсера, еще меньше она могла сказать об эсминцах и легких крейсерах. Если пилот не привлекал ее внимание к тому или иному кораблю, все они были для нее на одно лицо. Только что некоторые, вроде бы, побольше, а другие, соответственно, поменьше. А так что ж, внизу были дымы и разрывы снарядов, артиллерийские выстрелы и прочее все, что включено в понятие морской бой.

В небе было не лучше. Очень много своих и чужих самолетов, маневров и высшего пилотажа, и все это вьется и резвится в паутине, нарисованной множеством трассеров. И в этот дурной сумбур вторгся наконец их полк.

«Собьют к ебене матери!» — тяжело вздохнула Катя, оценивая свои шансы уцелеть в этом военно-воздушном аду.

Но для начала, сбила все-таки она. К ним, то есть, к ее «Ортодоксу» прилип какой-то нахальный великобританский хмырь и никак не хотел отставать, несмотря на активное маневрирование, предпринятое ее пилотом. Попасть в него из пулемета Кате не удалось. Хреновый из нее вышел бортовой стрелок, но вот брошенная ею «льдинка» угодила окаянцу в мотор, и вражина сразу же отлип, кувыркнувшись куда-то вниз.

«С почином вас, Глеб Егорович!»[13] — усмехнулась Катя, и запустила во вражеские самолеты еще с десяток ледяных «стрел», но попала, увы, всего один