– Я заметил, что на Рождество она была нескольковзволнованна, но не отдавал себе отчета, что все так серьезно. Я, наверное, былслишком занят своими собственными проблемами.

Это было ужасно, он терял мать и жену, а дочь не хотела сним разговаривать. Женщины покидали его, но теперь надо было думать об отце, ане о себе.

– Чем я могу тебе помочь, папа?

– Просто будь здесь, больше ничего пока не нужно. Ихвзгляды встретились, и Оливер почувствовал близость к отцу, которой не ощущалмногие годы.

– Папа, я люблю тебя.

Теперь Олли не стеснялся сказать то, что когда-то моглосмутить его отца. В юные годы Оливера отец был очень суров. Но с возрастом онсмягчился и теперь нуждался в сыне, как ни в ком прежде.

– Я тебя тоже люблю, сынок.

Оба откровенно расплакались, и Джорджу – пришлось опятьсморкаться. В этот момент Оливер услышал, как открылась – и тихо закрыласьвходная дверь, он обернулся и, увидев, что Бенджамин поспешно поднимается полестнице, позвал его:

– Не торопитесь, молодой человек. Где вы изволилипребывать до половины одиннадцатого в будний день?

Бенджамин повернулся, покрасневший от холода и смущения, иочень удивился, обнаружив дома дедушку.

– Я был с друзьями... Извини, пап. Я не думал, что тыбудешь против. Привет, деда, что ты здесь делаешь? Что-нибудь случилось?

– Бабушка нездорова, – сухо ответил Оливер, вновьчувствуя себя бодро. Душевная теплота отца словно придала ему новые силы, хотькто-то о нем думал. Пусть Саре он больше не нужен, но нужен отцу и детям. – Атебе очень хорошо известно, что нельзя уходить по вечерам в будни. Заруби себеэто на носу и чтоб в течение двух недель – никуда. Усек, мистер?

– Ну ладно, ладно... Я же извинился.

Оливер кивнул. Парень имел странный вид. Не был ни пьян, нирасстроен, но все же в нем произошла какая-то перемена. Он казался болеемужественным, не был склонен препираться.

– А что с бабушкой?

У Джорджа был такой удрученный вид, что Оливер быстроответил за него:

– Бабушка серьезно заболела.

– Она поправится? – испуганно спросил Бенджамин, словнобоялся предположить, что можно потерять кого-то еще.

Он озабоченно посмотрел на отца и на деда, но Оливерпохлопал его по плечу:

– Поправится, поправится. Просто дедушке надо помочь,вот и все. Может, ты найдешь и для него немного времени, несмотря на обилиестоль привлекательных друзей.

– Конечно, деда. Я заеду к тебе в этот уик-энд.

Бен очень любил его, а Джордж Ватсон был без ума от своихвнуков. Иногда Оливеру казалось, что он их больше любит, чем собственного сынав свое время. Он стал мягче, и дети льнули к нему.

– Мы с бабушкой будем очень рады.

Джордж встал, чувствуя себя старым и утомленным, и оперся оплечо внука, словно желая получить от него заряд молодости.

– Спасибо вам обоим. Я, пожалуй, поеду. Надо отпуститьдомой миссис Портер. Она осталась с бабушкой.

И медленно пошел к входной двери, сопровождаемый Бенджаминоми Оливером.

– Как ты себя чувствуешь, папа?

Оливер хотел отвезти его домой, но отец сказал, что доедетсам.

– Тогда позвони, когда приедешь.

– Не выдумывай! – фыркнул Джордж. – Я в порядке. Вотмама – та плоха.

Но его лицо снова подобрело, он обнял Оливера и произнес:

– Спасибо, сынок... за все... И... жаль, что так... Онс сочувствием посмотрел на Бена и Олли.

– ...с Сарой. Звони, если что понадобится. Если мамебудет лучше, мы могли бы взять Сэма к себе на уик-энд.

Оливер подумал, что вряд ли тут может идти речь обулучшении.

Оба дождались, пока машина Джорджа скрылась. Тогда Олли совздохом запер входную дверь. Все стало очень сложно. Для всех. Но самоенепоправимое – это болезнь матери.

Затем Оливер повернулся и посмотрел на Бенджамина, пытаясьпонять, о каких проблемах сына он может не знать.

– Итак, где ты все время пропадаешь?

Олли внимательно приглядывался к нему, пока они гасили свети поднимались по лестнице.

– Просто с друзьями. Все в той же компании.

Но что-то в движении его губ подсказывало Оливеру, что онврет.

– Я бы хотел услышать от тебя правду.

Бенджамин вздрогнул и взглянул на него.

– Почему ты решил, что это неправда?

– Это девушка, верно?

Оливер был сообразительнее, чем думал Бен. Он отвел глаза сосмущенной улыбкой, которая говорила все.

– Ну, допустим. Так, ерунда.

Но это была не ерунда. Это было его первое серьезноеувлечение, которое вскружило парню голову. Все свободное время Сандра и Бенпроводили в постели. Ее родителей постоянно не было дома, оба работали, ездиликуда-то по делам. Сама она была младшим ребенком, старшие уже жили отдельно,поэтому времени у ребят было предостаточно, и они знали, как им распорядиться.Сандра – это была его первая большая любовь. Они учились в одном химическомклассе, и Бен помогал ей справляться с учебой. Сандра постоянно не успевала, ноне расстраивалась по этому поводу. Бен интересовал ее гораздо больше, чемоценки, а его восхищало тело Сандры, ее страсть. Он обожал в ней все.

– Почему бы тебе не привести ее когда-нибудь сюда? АМел ее знает? Я хотел бы с ней познакомиться.

– Да... может... как-нибудь... Спокойной ночи, папа.Бен поспешно скрылся в своей комнате, а Оливер про себя улыбнулся. Только онпереступил порог спальни, как зазвонил телефон. Олли схватил его, унес в ваннуюкомнату и там приглушенным голосом ответил. Он думал, что звонит отец. Но унего замерло сердце. Это была Сара.

– Алло?

– Это ты?

– Да.

Наступила длительная пауза, во время которой он попыталсяприйти в себя.

– Как ты там, Сара?

– Хорошо. Сегодня я нашла себе квартиру. Как дети?

– Нормально.

Он слушал, до боли тоскуя по ней и вновь испытывая ненавистьза то, что она их бросила.

– Им было нелегко.

Сара не отреагировала на эту фразу.

– Как покатались на лыжах?

– Отлично. Ребята хорошо провели время.

«Но без тебя это было не то...» – хотел он ей сказать, но несказал. Вместо этого сказал фразу, которую обещал себе не говорить:

– Когда ты приедешь на уик-энд?