– Я уехала всего неделю назад.

А ведь она обещала приезжать каждые выходные. Олли знал, чтоэто будет именно так, несмотря на ее горячие заверения. Теперь же она говорилатак равнодушно и бессердечно. Трудно было поверить, что она в самом деле передотъездом плакала вместе с ним. Можно было подумать, что звонит просто знакомая,а не жена, с которой он прожил восемнадцать лет.

– Я думаю, всем нам нужно время, чтобы привыкнуть кситуации. После того, что было на прошлой неделе, думаю, всем нам надопередохнуть.

Так вот для чего она их покинула. Чтобы «передохнуть».

– И сколько это будет продолжаться?

Он ненавидел себя за то, что давит на нее, но ничего не могс собой поделать.

– Неделю? Месяц? Год? Я думаю, детям необходимо с тобойвидеться.

– Мне тоже необходимо с ними видеться. Но я думаю, мыдолжны отвести пару недель на то, чтобы все улеглось, дать им такой шанс.

«А как же я?» – хотел он прокричать, но не прокричал.

– Они по тебе очень скучают. Он тоже скучал не меньше.

– Я по ним тоже скучаю.

В голосе Сары звучало нетерпение, словно она хотела поскорееположить трубку. Она не могла вынести чувства вины от разговора с ним.

– Я хотела дать тебе адрес моей новой квартиры. Яперееду туда в субботу, и как только там установят телефон, я тебе позвоню.

– А до того? Что, если с детьми что-то случится? Лишьупоминание о такой возможности приводило его в панику, но ведь он имел правознать, где она находится. Ему необходимо было знать хотя бы для себя.

– Не знаю. Ты можешь оставить для меня сообщение вгостинице. Или, в конце концов, послать телеграмму, если будет нужно. Телефонмне должны установить быстро.

Холодность его тона лишь маскировала боль:

– Странная квартира – без телефона.

– Самая лучшая, какую смогла найти. Послушай, я будузаканчивать.

– Почему? Тебя кто-то ждет?

За эти слова Олли тоже себя ненавидел, но в нем разгораласьревность.

– Не говори чушь. Сейчас поздно, вот и все. Знаешь,Ол... я по тебе скучаю...

Ничего более жестокого она не могла бы сказать. Никто незаставлял ее быть там. Она уехала по своей воле, растерзав ему сердце, а теперьосмеливалась говорить, что скучает по нему.

– Откуда у тебя столько наглости, Сара? Я не понимаютвоей игры.

– Это не игра. Ты прекрасно понимаешь, почему я сюдаприехала. Мне это необходимо.

– Но ты также утверждала, что будешь приезжать домойкаждый уик-энд. Ты лгала.

– Я не лгала. Но я это обдумала и считаю, что всем отэтого будет только тяжелее. Тебе, мне, детям.

– А выносить твой странный отпуск нам не тяжело? Скажина милость, что мне делать, пока тебя нет? Брать «Плейбой» и закрываться с нимв ванной?

– Олли... не надо... пожалуйста... нам обоим этотяжело. Но выбор-то принадлежал ей, а не ему.

– Я тебя не оставлял. Я бы никогда этого не сделал.

– У меня не было выбора.

– Сколько в тебе пакости! Моя мать в свое время былаправа. Ты эгоистка.

– Давай не будем начинать это снова. Ради Бога, Олли,уже первый час. – Вдруг ее разобрало любопытство: – А почему ты говоришьшепотом?

Она ожидала, что Оливер в постели, но услышала эхо от егослов.

– В нашей кровати спит Сэм. Я в ванной.

– Он что, заболел? – спросила Сара обеспокоено и этимтолько разозлила мужа. Как бы она поступила в таком случае? Прилетела домой?Может, и надо было сказать ей, что он болен. Хотя правда была даже хуже.

– Его каждую ночь мучают кошмары. Он писается. Сегодняпопросился спать со мной.

Наступило долгое молчание. Сара, представила их в постели, вкоторой еще несколько дней назад спала сама, и потом ласково произнесла:

– Сэму повезло, что у него есть ты. Береги его. Япозвоню, как только мне установят телефон.

Ему хотелось еще что-то ей сказать, но было очевидно, чтоСара не желает больше говорить.

– Береги себя.

Он хотел сказать, что все еще любит ее, но и этого несказал. Она обманывала себя во всем: и в том, что вернется назад, и в том, чтоне уезжает навсегда, и в том, что будет приезжать домой на уик-энды и каникулы.Теперь ясно, что она их оставила, покинула их всех. Но самое ужасное, что онзнал: при любых обстоятельствах, в любом случае, без всяких на то оснований –он никогда не перестанет любить ее.

Первые недели без Сары были трудными. Каждый завтраксмахивал на катастрофу. Яйца оказывались переваренными, в апельсиновом сокебыло слишком много мякоти, тосты пережаривались или недожаривались, и даже вкусу кофе казался Олли каким-то другим. Он знал, что это чепуха. Агги готовила имна протяжении многих лет, и они ее любили, но просто выросли на завтраках Сары.Сэм постоянно хныкал, Олли неоднократно видел, как он пинал собаку. Мел всевремя дулась, а Бенджамин более не осчастливливал их своим присутствием. Онвыскакивал из дома, утверждая, что завтраков не ест. Получалось, что Оливертолько и делал, что препирался с ними. Мел хотела ходить на свидания и впятницы, и в субботы. Бенджамин продолжал поздно приходить в будни и при этомутверждал, что занимается с друзьями. У Сэма по вечерам энергия била ключом,спать он соглашался только в отцовской кровати, что поначалу было спокойнее дляОлли, но потом стало его раздражать. Некогда мирное семейство перестало таковымбыть.

Сара позвонила, когда ей в конце концов установили телефон,на две недели позже, чем обещала, но так до сих пор и не приезжала. Онасчитала, что время еще не пришло. Все их разговоры теперь были краткими исухими. Сара словно боялась детей, не имея возможности их утешить. Она делалавид, что когда-нибудь вернется домой более умная, образованная, добившаяся успехов.Но Олли-то знал лучше. За один вечер брак, который он лелеял на протяжениивосемнадцати лет, рассыпался в прах. И это изменило его отношение ко всему: кдому, к детям, к друзьям, даже к клиентам на работе. Он был на всех зол,конечно, в первую очередь на нее, но и на себя тоже, втайне будучи убежденным,как и Мел, что сделал что-то неправильно и виноват сам.

Друзья приглашали его в гости. Слухи постепенно расходились,поскольку Агги вместо Сары стала возить детей в школу. Но Олли никого не хотелвидеть. Все они были слишком любопытны и склонны к сплетням.

Вдобавок ко всему Джордж звонил день и ночь, сообщая жуткиеновости об ухудшающемся состоянии матери. Она теряла память, что для нее самойстановилось опасно.

Джордж был растерян и искал у сына утешения. Но Олли едваудерживал на плаву свою собственную жизнь. С детьми справляться было нелегко.Он думал, не отвести ли их всех к психиатру, но когда позвонил учительницеСэма, чтобы посоветоваться, та утверждала, что все их реакции нормальны.Неудивительно, говорила она, что Сэм стал непослушным, капризным и хуже учится,как, впрочем, и Мел, и естественно, что она винит отца в отъезде матери.Школьный психолог тоже сказал, что это в пределах нормы. Ей нужно найтивиновника, вот отец и стал козлом отпущения. Так же нормально, что Бенджаминотводит душу с друзьями, избегая бывать дома, где в отсутствие матери все сталоиначе. Все это пройдет, сказали специалисты, все привыкнут, но Олли поройзадавал себе вопрос, дотянет ли до этого момента.