– Сегодня ей сделали сканирование мозга.

– Боже ты мой... Зачем?

– Она вела себя как помешанная... и потерялась напрошлой неделе, когда вас не было. На этот раз на самом деле потерялась, к томуже упала на лестнице и растянула голе но сто п.

Оливер почувствовал себя виноватым, что не звонил изВермонта, но он весь был в заботах.

– Ей еще повезло, в ее возрасте она могла сломатьбедро, что гораздо хуже.

Но, конечно, не это была самая плохая новость.

– Папа, но сканирование мозга не делают при растяженииголеностопа. Что это?

Отец, казалось, задавал себе тот же вопрос. У Оливера небыло сил слушать долгий рассказ. Джордж Ватсон снова замялся:

– Я подумал, если... Можно мне приехать поговорить стобой?

– Сейчас? – опешил Оливер. – Папа, скажи, чтослучилось?

– Мне просто надо с тобой поговорить, вот и все. А нашасоседка Маргарет Портер за ней присмотрит. Она мне очень помогает. У ее мужабыло то же самое.

– Что то же самое? О чем ты говоришь? Что они нашли?

Оливер был нетерпелив в разговоре с ним, что случалосьредко, но он устал и теперь очень расстроился.

– Не опухоль, нет. Хотя такая вероятность, конечно,была. Смотри... если ты считаешь, что поздно....

Но было очевидно, что ему надо было с кем-то поговорить, иОлли не решился ему отказать.

– Нет, папа, нормально, приезжай.

Он заварил кофе и налил себе чашку, раздумывая, где можетбыть Бенджамин и когда он вернется. В будний день возвращаться следует раньше –Оливер хотел сказать ему только это. Но первым прибыл отец, он был бледным,изможденным и явно постарел за неделю, прошедшую с Рождества, что снованапомнило Оливеру, что у отца больное сердце. Оливер подумал, что ему ни к чемуотлучаться из дома и ездить одному среди ночи, но не стал это говорить, чтобыеще больше его не расстраивать.

– Заходи, папа.

Олли проводил отца в уютную, просторную кухню, надеясь, чтозвонок не разбудил Сэма. Ватсон-старший отказался от кофе, однако согласился начашку растворимого без кофеина и медленно опустился на стул.

Оливер посмотрел на него:

– У тебя утомленный вид.

Может, и не надо было разрешать ему приезжать, но отцу явнохотелось поговорить. Он рассказал Оливеру о результатах сканирования мозга.

– У нее болезнь Альцгеймера, сынок. Ее мозг заметноуменьшается, как показало сканирование. Они, конечно, не уверены на стопроцентов, но ее поведение в последнее время, похоже, подтверждает диагноз.

– Чепуха какая-то. – Оливер не хотел верить. – Сходи кдругому врачу.

Но Джордж Ватсон только покачал головой. Он знал лучше.

– Не имеет смысла. Я знаю, что они правы. Ты ведь не вкурсе, что с ней происходит в последнее время. Она теряется, все путает,забывает простые вещи, известные ей всю жизнь, забывает, как пользоватьсятелефоном, как зовут друзей.

На глазах у него выступили слезы.

– Иногда она даже меня не узнает. Думает, что я – этоты. На той неделе несколько дней звала меня Оливером, а потом рассердилась,когда я ее поправил. Употребляет выражения, которых я от нее никогда не слышал.Стыдно появляться с ней на людях. На днях обозвала «засранкой» кассиршу вбанке, где мы бываем каждую неделю. Бедная женщина чуть в обморок не упала.

Оливер невольно улыбнулся. Но все это не было забавно. Этобыло очень грустно. Вдруг Джордж с удивлением огляделся:

– А где Сара? Уже легла?

Оливер хотел сказать ему, что Сары просто нет дома, ноподумал, что нет смысла скрывать от отца правду. Раньше или позже он долженузнать. Глупо, что Олли этого стеснялся, будто не смог удержать дома жену, будтовина была целиком его.

– Она уехала, папа.

– Куда уехала? – Отец побледнел еще больше. – Непонимаю, в гости?

– Нет, уехала в университет. В Гарвард.

– Она тебя бросила?

Джордж был ошеломлен.

– Когда это произошло? Она была здесь с тобой наРождество...

Это было непостижимо, но он увидел печаль в глазах сына ивсе понял.

– О Господи, Олли... Извини меня... Когда все этослучилось?

– Сара мне сказала об этом три недели назад. Прошлойосенью она подала документы в аспирантуру, но дело не только в этом. Она говорит*что вернется, в чем я сомневаюсь. По-моему, она так себя успокаивает. Я уже незнаю, чему и верить. Поживем – увидим.

– Как дети это восприняли?

– Внешне – нормально. На прошлой неделе я возил ихкататься на лыжах, нам это пошло на пользу. Я потому и не звонил тебе. Онауехала на следующий после Рождества день. Но на самом деле, я думаю, все мы ещепереживаем шок. Мел во всем обвиняет меня, Сэма каждую ночь мучают кошмары, аБенджамин спасается тем, что целыми днями и ночами пропадает где-то у друзей.Может, я зря его обвиняю. Может, случись такое со мной в его возрасте, я быпоступал так же.

Но мысль о том, что Олли могла бросить его мать, показаласьобоим невероятной. Заговорили опять о Филлис.

– Что ты думаешь делать с мамой?

– Я не знаю. Они говорят, что болезнь быстропрогрессирует. В конце концов она не будет узнавать никого, и меня в том числе.

Его глаза снова наполнились слезами, ему невыносима была этамысль. Джорджу казалось, что он теряет жену день за днем, и тем острее онсопереживал боль Оливера от потери Сары. Но Олли еще молодой, найдет себекого-нибудь. Филлис была единственной женщиной, которую когда-либо любилДжордж. После сорока семи лет совместной жизни даже думать о ее потере казалосьневыносимо. Он достал носовой платок, высморкался, глубоко вздохнул ипродолжал:

– Они сказали, что это может продлиться от шестимесяцев до года, а потом она полностью перестанет двигаться. Тогда ухаживать заней дома станет очень тяжело, так они считают. Я не знаю, что делать...

Голос у него задрожал. У Оливера разрывалось сердце. Он взялруку отца. Невозможно было поверить, что речь идет о его собственной матери,женщине, которая всегда была умной и сильной. А теперь ум ее меркнет. Ееболезнь доконает и без того больное сердце отца.

– Тебе не следует так сильно переживать, а то ты тожезаболеешь.

– То же самое мне говорит Маргарет. Она наша соседка, ятебе уже говорил. Она всегда очень хорошо к нам относилась. Ее муж страдалболезнью Альцгеймера на протяжении нескольких лет, и ей в конце концов пришлосьотдать его в дом престарелых. У нее самой было два сердечных приступа – она немогла больше за ним ухаживать. Это тянулось шесть лет, умер он в августепрошлого года. – Джордж полным отчаяния взглядом посмотрел на сына. – Олли... яне могу смириться с мыслью, что потеряю ее... или что она полностью потеряетпамять... Это все равно что наблюдать ее медленное угасание... С ней сейчас тактрудно. А ведь она всегда была такой доброй.