— Твой босс умер, — сказал Солоццо. Он запнулся,пораженный выражением лица Хагена. Потом продолжил, — мы накрыли его возлеконторы, на улице. Как только мне стало об этом известно, я взял тебя. Тыдолжен помирить меня с Сонни.

Хаген не ответил. Он и сам не ожидал от себя подобнойреакции. Печаль и страх перед смертью смешались в нем. Солоццо снова заговорил:

— Сонни был в восторге от моего предложения. Верно? Тытоже знаешь, что это неглупое предприятие. У наркотиков большое будущее. Яготов пойти на новую сделку и хочу, чтобы ты повлиял на Сонни.

— Нет никаких шансов, — ответил Хаген. —Сонни использует все, что у него есть, чтобы отомстить тебе.

— Это будет его первой реакцией, — раздраженнобросил Солоццо. — Ты должен вложить немного ума в его голову. На моейстороне семейство Татаглия со всеми их людьми. Остальные семьи Нью-Йоркасогласятся на любые условия, лишь бы положить конец войне между нами, так какэта война нанесет удар по их интересам. Если Сонни пойдет на сделку, это будетна руку всем, в том числе и друзьям дона.

Хаген посмотрел на свои руки, но не ответил. Солоццопродолжал говорить убежденным тоном:

— Дон провалился. В свое время я никак не мог бы донего добраться. Остальные семьи не доверяют ему, потому что он сделал тебясоветником, а ведь ты не только не сицилиец, но даже и не итальянец. Если делодойдет до большой войны, то семейство Корлеоне исчезнет с лица земли, но отэтого все, в том числе и я, только проиграют. Мне нужны политические связисемейства даже больше, чем деньги. Поговори же с Сонни, поговори с капорегиме[капорегиме — командир боевого отряда. — итал. ], и ты предотвратишькровопролитие.

Хаген снова попросил налить ему виски.

— Я попытаюсь, — сказал он. — Но Сонни оченьупрям. И, кроме того, даже он не в состоянии удержать Луку. Лука доставит тебебольше хлопот, чем остальные. Если я поддержу твое предложение, мне тожепридется остерегаться Луки.

— Я уж обращу внимание на Луку, — тихо сказалСолоццо. — А ты займись Сонни и остальными. Слушай, передай им, что Фредомог бы отправиться на тот свет вместе со стариком, но мои люди получилиуказание не стрелять в него. Мне не нужны были лишние жертвы. Можешь имсказать, что Фредо жив лишь благодаря мне.

Только теперь Хаген пришел в себя, впервые поверив, чтоСолоццо не намеревается ни убивать его, ни держать в качестве заложника. Страхотпустил его. Хаген попытался оценить ситуацию. Если он откажется помочьСолоццо, его убьют. Но Солоццо хочет от него лишь одного: чтобы он представилвсе дело в правильном свете. И теперь, размышляя обо всем этом, он понял, чтоСолоццо прав. Надо приложить все усилия, чтобы предотвратить войну междусемействами Татаглия и Корлеоне. Корлеоне должны похоронить мертвых, забытьобиды и пойти на сделку. А в более подходящее время расправиться с Солоццо.

Но, подняв глаза, он понял, что Солоццо читает его мысли.Турок улыбался.

И тогда в мозгу Хагена блеснула мысль. Что случилось с ЛукойБрази, раз Солоццо так спокоен? Он вспомнил, что в ночь, когда дон Корлеонеотказал Солоццо, Брази был приглашен в контору для срочного совещания. Теперь,однако, было неподходящее время для размышлений. Надо добраться до домасемейства Корлеоне в Лонг-Биче.

— Я сделаю все возможное, — сказал онСолоццо. — Мне кажется, ты прав, и даже сам дон согласился бы с моимидействиями.

Солоццо с серьезным видом кивнул головой в знак согласия.

— Хорошо, — сказал он. — Мне ни к чемукровопролитие. Я бизнесмен и кровь обходится мне слишком дорого.

В этот момент зазвонил телефон, и один из сидевших сзадиХагена людей снял трубку. Он внимательно слушал, а потом сказал: «О'кэй, я емупередам.» Он положил трубку, подошел к Солоццо и прошептал ему что-то на ухо.Хаген заметил, как побледнел вдруг Солоццо и как гневно сверкнули его глаза.Солоццо внимательно и задумчиво посмотрел на него, и Хаген понял, что он наволосок от смерти.

— Старик все еще жив, — сказал Солоццо. —Пять пуль продырявили его сицилийскую кожу, но он все еще жив. — Он пожалплечами. — Мне не повезло. И тебе тоже.

Когда Майкл Корлеоне подошел к дому отца в Лонг-Биче, онобнаружил, что узкий вход в аллею перекрыт железной цепью. Сама аллея былаосвещена прожекторами, а у бетонного тротуара стояло по меньшей мере восемьмашин.

Возле цепи стояли двое незнакомых ему людей. Один из нихспросил с бруклинским акцентом:

— Ты кто?

Он назвался. Из ближайшего дома вышел другой человек ивнимательно посмотрел на Майкла.

— Это сын дона, — сказал он. — Я отведу его.

Майклу показалось, что дом полон незнакомых людей. Только в столовойон увидел жену Хагена, Терезу, которая сидела на диване и курила сигарету. Настолике напротив нее стоял стакан виски. На другом конце дивана сидел здоровякКлеменца. Лицо Клеменца ничего не выражало, но было покрыто испариной, а сигарав его руке была скользкой и черной от слюны.

Клеменца участливо пожал руку Майклу и проговорил:

— Твоя мать в больнице у отца, он будет в порядке.

Пауло Гатто тоже встал, чтобы пожать ему руку. Майклпосмотрел на него странным взглядом. Он знал, что Пауло остался дома,сославшись на болезнь. В его темном исхудалом лице чувствовалось напряжение.Гатто был известен, как человек ловкий, умеющий без осложнений выполнять самуюделикатную работу, и вот сегодня, кажется, он потерпел неудачу. Майкл обратилвнимание на нескольких мужчин, которые сидели в разных углах комнаты, но неузнал ни одного из них. Вдруг его осенило: Клеменца и Гатто на подозрении.Полагая, что Гатто был на месте происшествия, он спросил его:

— Как Фредо? Он в порядке?

— Врач сделал ему укол, — сказал Клеменца. —Теперь он спит.

Майкл подошел к жене Хагена и наклонился, чтобы поцеловатьее в щеку. Они всегда были друзьями.

— Не беспокойся. С Томом ничего не случится. Ты ужеговорила с Сонни?

Тереза на мгновение прижалась к нему и отрицательно покачалаголовой. Эта красивая, нежная женщина больше американка, чем итальянка, былаочень напугана. Майкл взял ее за руку и заставил подняться с дивана. Потомповел ее в угловую комнату, в кабинет отца.

Сонни, растянувшись в кресле у письменного стола, в однойруке держал желтый блокнот, в другой — карандаш. В комнате находился икапорегиме Тессио, которого Майкл знал и присутствие которого говорило о том,что это его люди охраняют дом. У него в руке тоже был блокнот и карандаш.

Сонни вышел изо стола и обнял Терезу.