— Как, черт побери, тебе удалось получить свои награды?Пойми, человек, в нас стреляют, и мы обязаны воевать. Боюсь только, что они невыпустят Тома.

— Почему не выпустят? — удивился Майкл.

— Они полагают, что со стариком покончено, и теперьможно договориться со мной, а Том на первых этапах переговоров может служитьпосредником. Старик, оказывается, жив, на сделку со мной они рассчитывать немогут и потому Том для них теперь бесполезен. Они могут либо выпустить его,либо прикончить — все зависит от настроения Солоццо. Если они убьют его, этобудет признаком того, что они и в самом деле намерены воевать и хотят запугатьнас.

— А что дало Солоццо повод полагать, что с тобой онсможет совершить сделку? — тихо спросил Майкл.

Сонни покраснел и с минуту не отвечал. Потом сказал:

— Несколько месяцев назад Солоццо пришел к нам спредложением относительно торговли наркотиками. Старик отказался отсотрудничества. Но во время встречи я немного неосторожно открыл пасть ипоказал, что заинтересован в сделке. Старик уже вбил мне в голову, что никогдане следует показывать чужим людям разногласия в семье. Солоццо решил, что еслион избавится от старика, мне придется пойти с ним на сделку на его условиях.Без старика сила семейства уменьшается вдвое. Мне в любом случае пришлось быбороться за жизнь и защищать все, что достигнуто стариком. За наркотикамибудущее и раньше или позже нам придется ими заняться. Мотивы убийства быличисто деловыми, а не личными. И я вошел в его дело. Разумеется, он не позволилбы мне приблизиться к себе, чтобы у меня не появилось желания и возможностизастрелить его. Он знает, что если я войду в дело, остальные семейства непозволят мне начать войну из мести. Кроме того, за его спиной стоит семействоТатаглия.

— Что бы ты сделал, если бы они убили старика? —спросил Майкл.

Сонни ответил очень просто:

— Солоццо превратился бы в труп. И неважно, во сколькобы мне это обошлось. Я пошел бы даже на войну со всеми пятью семействамиНью-Йорка. Семейство Татаглия должно исчезнуть с лица земли, и я добьюсь этогодаже, если мы вместе с ними уйдем под землю.

Отец поступил бы по-иному, — мягким голосом сказалМайкл.

Сонни взбудоражился.

— Верно, мы с отцом — разные люди, но он сказал то же,что и я. Когда дело доходит до конкретных действий, я могу быть не хуже других.Это хорошо знают и Солоццо, и Клеменца с Тессио. Я «сделал кости» вдевятнадцать лет, в конце последней войны, которую вело наше семейство, истарик был очень доволен моей помощью. Поэтому, я теперь не волнуюсь. Вподобных делах все нити в руках нашей семьи. Мне бы только очень хотелосьсвязаться с Лукой.

— Лука, в самом деле так силен, как о немрассказывают? — спросил Майкл с любопытством. — Неужели он так хорошознает свое дело?

— Это что-то особенное. Я натравлю его на троих сыновейТатаглия. Солоццо возьму на себя.

Майкл заерзал в своем кресле, и с уважением посмотрел набрата. Сонни часто бывает жесток, но по сути дела он добрый малый. Непривычнослышать от него такие слова. Мороз пробежал по коже Майкла, когда он увиделсписок людей, которых Сонни, словно римский император, решил казнить. Онобрадовался тому, что не участвует непосредственно во всех этих делах. Отецжив, и он не обязан мстить. Он готов помочь: отвечать по телефону, передаватьпоручения. Сонни и старик смогут сами позаботиться о себе, тем более, что за нимистоит Лука.

В этот момент в гостиной раздался женский крик. «О,господи, — подумал Майкл. — Это голос жены Тома.» Он подбежал к дверии распахнул ее. Возле дивана Том Хаген прижимал к груди плачущую Терезу. Томвысвободился из объятий жены и усадил ее на диван. Он печально улыбнулсяМайклу:

— Рад тебя видеть, Майк.

Потом, не глядя на жену, которая продолжала плакать, онпрошагал в кабинет. «Не впустую прошли годы, прожитые им в семьеКорлеоне», — подумал Майкл, и в сердце его проснулась гордость. Что-то отстарика прицепилось к Тому, прицепилось к Сонни и — что было для него открытием— к нему самому.

К четырем часам утра все — Сонни, Майкл, Том Хаген, Клеменцаи Тессио — сидели в кабинете. Терезу Хаген удалось уговорить отправиться домой.Пауло Гатто все еще ждал в гостиной, не догадываясь о том, что люди Тессиополучили приказ не спускать с него глаз.

Том Хаген изложил перед всеми предложения Солоццо. Онрассказал, что Солоццо собирался его убить после получения сообщения онеудачном исходе покушения на дона.

— Если мне когда-нибудь придется выступать с защитойперед верховным судом, — сказал, улыбаясь, Хаген, — я никогда несделаю это лучше, чем сегодня ночью перед этим проклятым Турком. Я сказал ему,что смогу обкрутить тебя, Сонни, вокруг пальца, что в детстве мы были друзьями,что, только не сердись, возможно, ты не так уж расстроен, получая местостарика, да простит мне господь.

Он извиняюще улыбнулся Сонни, который показал ему, что непридает этому значения.

Майкл сидел, опершись о спинку кресла, и смотрел на обоих.Когда Хаген вошел в кабинет, Сонни кинулся его обнимать, и Майкл невольнопозавидовал тому, что во многом эти люди ближе друг другу, чем родные братья.

— Перейдем сразу к делу, — сказал Сонни. —Нам необходимо составить планы. Посмотрите на список, который составили мы сТессио. Тессио, передай список Клеменца.

— Если мы собираемся что-то планировать, — сказалМайкл, — при этом непременно должен присутствовать Фредо.

— Фредо не может нам помочь, — печально возразилСонни. — Врач говорит, что он был в сильнейшем шоке и рекомендуетдлительный отдых. Я этого понять не могу. Фредо всегда был довольно сильнымпарнем. Ему, конечно, трудно было видеть старика застреленным, он всегдабоготворил дона. Он не такой, как мы с тобой, Майк.

— О'кэй, — спешно проговорил Хаген. —Оставьте Фредо. Не впутывайте его ни в одно дело. Думаю, что тебе, Сонни,следует, пока все не кончится, сидеть дома. Я лично не собираюсь отсюдавыходить. Здесь мы в безопасности. Не пренебрегайте Солоццо. Он настоящиймужчина, калибр девяносто. Больница надежно защищена?

Сонни утвердительно кивнул головой.

— Полицейские закрыли больницу, и я позаботился о том,чтобы там все время были наши люди. Каково твое мнение о списке, Том?

Хаген смутился.

— Иисус Христос! Ты, Сонни, и в самом деле относишься кэтому, как к личному делу. Дон видел бы в этом чисто деловой спор. Солоццо —ключевая фигура. Избавиться от Солоццо, и все уладится. Братьев Татаглия можноне трогать.

Сонни посмотрел на своих капорегимес. Тессио пожал плечами.