И увидел на крыльце поджидающего его человека.

– Здорово, – проговорил тот, шагнув навстречуЯчменному. – Не ждал?

– Здрассте! – ответил Павел, замедлив шаги. –Давненько вас не было! Никак уезжали?

– Дела, Павлик, дела! Ну что, в гости-то позовешь?

– Да у меня… того… не прибрано… и угостить вас нечем…

– А это ничего. Я человек негордый, неизбалованный.Воды стакан нальешь – с меня и довольно. Вода-то у тебя, надеюсь, есть?

– Колодезная. – Павел достал из-под крылечка ключи с явной неохотой отпер дверь.

Тимоша громко мяукнул и устремился навстречу хозяину,намереваясь потереться о его ноги. Но тут он увидел гостя, радостное мяуканьеперешло в вопросительную и неприязненную интонацию, и огромный котище опасливоотступил к незастеленной хозяйской кровати.

– Нехорошо живешь, – проговорил гостьнеодобрительно, окинув быстрым взглядом комнату. – Неаккуратно!

– Я вас предупреждал… – пробормотал Ячменный,поспешно поправляя несвежее одеяло и заталкивая ногой под кровать невесть какоказавшийся летом посреди комнаты валенок. – Живу один, прибраться некому…

– Да я, собственно, не о том! – небрежноотмахнулся гость. – По мне, хоть сортир в доме устраивай, твое дело. Живихоть в хлеву, если тебе нравится. Я не о том. Болтаешь ты, Паша, слишком много!Нехорошо это, Павлик.

– Да я разве что… я ничего такого… – Ячменныйиспуганно взглянул на гостя. – Разве я когда…

– Когда, Паша, когда! Разве не ты в «Васильке» толькочто соловьем разливался, что все знаешь, до всего своим умом дошел, все изучилдосконально, пять чемоданов информации собрал?

– Да это я так… это я спьяну… чего не наболтаешь… вы неподумайте, я никому… – Ячменный воровато стрельнул глазами и переступилпоближе к двери.

– Ну теперь-то, Паша, ты точно никому! – Гостьнехорошо усмехнулся и шагнул в сторону, отсекая невезучему журналистуединственный путь к отступлению.

– Так это вы… – Глаза журналистазагорелись. – Надо же! А я и не думал… вот оно как! Это какую же статьюнаписать можно! Да что – статью! Книгу! Бестселлер!

– Нет, Паша! Никакую книгу ты уже не напишешь. Опоздалты маленько. Нету у тебя больше времени.

Гость сунул руку за пазуху и вытащил короткий острозаточенный железный штырь с деревянной ручкой.

Ячменный смотрел на это страшное оружие как зачарованный.Его губы шевелились, казалось, он подбирает точные, яркие, выразительные словадля своей последней и самой лучшей статьи.

Гость шагнул к нему, резко выдохнул и выбросил впередудлиненную железным острием руку. Заточка с негромким отвратительным хрустомвошла в горло корреспондента. Ячменный попытался что-то сказать, но вместо словс его губ хлынула кровь. Он покачнулся и тяжело грохнулся на грязный пол.

Кот Тимоша душераздирающе мяукнул и улепетнул под кроватьхозяина. Оттуда он немигающими зелеными глазами следил за незваным гостем.

А этот гость, оттолкнув ногой бездыханное телокорреспондента, приступил к планомерному обыску.

Первым делом он распахнул дверцы платяного шкафа, выкинулоттуда поношенную одежду убитого корреспондента, в беспорядке покидал ее напол, выгреб из нижнего отделения шкафа несколько пар стоптанных ботинок ирезиновых сапог. В глубине обнаружился допотопный фанерный чемодан. Подковырнувего замок крепким ногтем, убийца откинул крышку, заглянул внутрь и брезгливопоморщился: в этом чемодане покойный хранил свое грязное белье.

Отодвинув чемодан к стене, убийца опустился на колени изаглянул под кровать.

Оттуда на него не мигая смотрел Тимоша.

– А ну пошел прочь! – зло проговорил убийца изапустил в кота попавшим под руку ботинком Ячменного.

Кот, однако, ловко увернулся от хозяйского ботинка и забилсяеще глубже. Тогда убийца вытянул вперед руку и принялся шарить под кроватью,надеясь найти там припрятанный Павлом «чемодан с информацией». В пять чемодановон не очень-то верил, но найти один рассчитывал.

Однако, когда он уже что-то почти нащупал, в его рукувонзились словно десять остро отточенных ножей. Это Тимоша вцепился в негосвоими острыми когтями, то ли собираясь отомстить за смерть своего непутевогохозяина, то ли просто защищаясь от опасного незнакомца.

– Чтоб тебя!.. – вскрикнул убийца и вытащил рукуиз-под кровати. Но огромный кот вцепился в нее теперь уже всеми четырьмя лапамида еще пустил в ход острые зубы. – Ах ты, скотина мерзкая! – Незваныйгость попытался левой рукой вытащить из-за пазухи свою страшную заточку, нопока он неловко возился с ней, кот, душераздирающе вопя, выпустил исцарапаннуюруку и стрелой взмыл на распотрошенный платяной шкаф, откуда с ненавистью ипрезрением уставился на исцарапанного врага.

– Сволочь полосатая! – шипел тот, тряся в воздухеокровавленной рукой и оглядываясь по сторонам в поисках подручногоперевязочного материала.

Кот ответил со шкафа явно нецензурным воплем.

Вдруг в окно дома кто-то постучал.

Убийца зашипел, как разъяренная гадюка, сполз на пол испрятался за стол, чтобы его не было видно из окна.

Впрочем, окна в доме Ячменного так давно не мыли, что черезних с улицы вряд ли что-нибудь можно было разглядеть.

– Пал Васильич! – донесся с улицы женскийголос. – Я в город еду, так не надо ли вам чего прикупить?

Ответом на эти слова было только душераздирающее кошачьемяуканье.

– Пал Васильич, или вас дома нету? – сноваокликнула настырная женщина.

Кот снова оглушительно мяукнул.

– Заткнись, зараза! – прошипел убийца из-под столаи погрозил коту заточкой. Кот мстительно скосил на него зеленые глаза и издалтакой вопль, от которого и мертвые проснулись бы.

– Надо же, – проговорила под окном настырнаясоседка. – Ушел куда-то, а животное запер! Разве же так можно…

Соседка эта, сорокалетняя разведенная женщина по имениТаисья, счетовод все с той же птицефабрики, по причине своего многолетнегоодиночества нет-нет да присматривалась к Павлу Ячменному. Время от времени онапредлагала непутевому корреспонденту помощь по хозяйству – постирать белье,зашить рубашку, заштопать носки… Ячменный был человек пьющий, что, конечно,было большим минусом. С другой стороны, где же найдешь непьющего? Все вокругпьют, весь вопрос только в количестве. А он, Пашка-то, все же в газету пишет,стало быть, человек культурный…

Правда, сам Павел не слишком поддавался на женские уловки:он боялся лишиться своей драгоценной свободы. Кроме того, соседка была, на еговзгляд, старовата и не слишком хороша собой.

Так и шла их соседская жизнь в форме затяжной позиционнойвойны с временными перемириями и неопределенным исходом.