– Кровать!

– Что – кровать? – спросила Любка. – При чемтут кровать?

Надежда опомнилась и сказала Любке, что еще не спятила,просто она вслух думает. Но дальше она стала думать про себя и думала вот что:эта кровать только со вчерашнего вечера стала Велориной, до этого на ней лежалаНадежда, и Сырникова вчера со скандалом заставила ее поменяться – ей, видители, душно и дует от дверей!

Стало быть, вполне можно предположить, что тем, кто похитилСырникову, на самом деле была нужна она, Надежда?

„И для какого беса я им нужна? – думала Надежда. –По справедливости, ко мне относится все то, что я перечисляла в случае вВелорой… Ну разве что чуть помоложе и характер получше, но о последнем не мнесудить… А так – ни сокровищ, ни выкупа им не сможет предоставить мой муж. Вотесли бы бандиты похитили, страшно подумать, кота Бейсика, тогда муж своротил быгоры, достал любые деньги и заплатил выкуп! А ради меня – вряд ли…“

Последние грустные мысли были навеяны бесконечнымиразговорами о коте, которыми Сан Саныч, навещая жену в больнице, считал своимдолгом развлекать ее. Он с такой нежностью говорил о коте, что Надеждаревновала мужа самым вульгарным образом.

Она давно знала, что муж кота любит больше, чем жену, но немогла с этим смириться.

И сейчас Надежда так расстроилась, что даже отвлеклась отосновной мысли своих рассуждений.

В палату заглянула тетя Дуня. Вид у нее был весьма помятый.Она взглянула на пустую кровать у окна и ничего не спросила. Вообще сегодня онавела себя подозрительно тихо, прятала глаза и больше глядела в пол.

– Тетя Дуня, как сторож себя чувствует, полегчалоему? – спросила Надежда.

Тетя Дуня, услышав голос Надежды, вдруг дико оглянулась,вздрогнула и бросилась из палаты, теряя на ходу тапочки.

– Перепила, видно, вчера бабулька, – авторитетнозаявила Любка, – черти мерещатся.

– Так и белую горячку недолго получить! –поддержала разговор Поросенке.

Они с Любкой заспорили, бывает ли у женщин белая горячка, ноНадежда участия в споре не принимала. Она напряженно думала.

Если те вчерашние бандиты схватили девушку и пытали ее, тоона могла признаться, что зарыла косметичку под окном палаты. Это неважно, чтоникто не приходил покопаться в прошлогодних листьях, Надежда могла просто этогоне заметить – не все время она у окна сидит. И вот, допустим, ничего они там ненашли, то есть точно ничего не нашли – косметичку-то Надежда спрятала. А вдругони расспрашивали Венечку? Он, разумеется, все им рассказал – зачем ему Надеждупокрывать. Опять же тетя Дуня ведет себя очень подозрительно. Не она ли, ведьмастарая, навела бандитов на Надежду?

Лечащему врачу больная Лебедева устроила грандиозныйскандал, требуя выписать ее немедленно. Но тот ни в какую не соглашался.Надежда обратила его внимание на исчезновение Сырниковой, но все отделение итак уже было в растерянности по этому поводу. Врачи пожимали плечами, дежурнаяночная смена в полном составе клялась, что они вообще ночь не спали и никто изпалаты не выходил даже в туалет.

Ждали прихода родственников Сырниковой, поскольку имеласьслабая надежда, что она сбежала из больницы. Если же нет, то придется вызыватьмилицию, чего заведующий отделением очень не хотел.

Надежда рассудила, что нынче ночью санитар на входе спать ужточно не будет и мимо него бесчувственное тело пронести будет трудно. Сама жеона решила вообще не спать и в случае чего заорать на все отделение.

Как обычно, после девяти вечера она отправилась звонитьмужу. Но внизу у телефона-автомата была такая очередь, что Надежда решилапопроситься позвонить на посту у медсестры – с ее ногой стоять было тяжеловато.

Она поднялась к себе на второй этаж, но телефон на посту былзанят – Людочка проверяла уроки у сына-первоклассника. В ответ на умоляющийвзгляд Надежды она махнула рукой в сторону ординаторской – иди, мол, там никогонету.

Надежда постучала в ординаторскую и, когда никто неотозвался, осторожно открыла дверь. Но оказалось, что в ординаторской идетразговор между медбратом Андрюшей и невесть как просочившейся туда Любкой.Андрюша говорил комплименты, Любка хохотала и жевала конфеты. На вошедшуюНадежду Андрей глянул очень неодобрительно, и она со вздохом ретировалась.Ужасно не хотелось идти снова вниз – там очередь и дует от дверей, – иНадежда перешла через лестничную площадку, чтобы проникнуть в отделениехирургии.

Коридор был безлюден, и не слышно было никаких голосов. Напосту дежурной медсестры никого не было и даже не горела настольная лампа.Надежда сняла трубку телефона, но он молчал. Не было никаких гудков – нидлинных, ни коротких. Надежда потянула дверь ближайшей палаты. Она отворилась спротивным скрипом. В комнате царила полная темнота.

– Простите! – Надежда тихонько прикрыла дверь,решив, что больные – все лежачие – уже спят.

„Да что же такое с телефоном? Видно, придется идти вниз илиу Любки мобильник попросить…“

Но, вспомнив, что Любка занята светской беседой, котораяочень просто могла перейти уже в более тесное общение, Надежда приуныла. Апозвонить мужу нужно было срочно – она хотела, чтобы Сан Саныч поговорил сврачом и забрал ее из этой сумасшедшей больницы под расписку как можно скорее.

Машинально Надежда приоткрыла дверь следующей палаты иостановилась на пороге. В палате стояла тишина, но тут тусклый луч света изкоридора упал на ближнюю койку, и Надежда увидела, что там лежит только голыйматрац и подушка без наволочки. В палате никого не было, оттого и свет погашен.

Надежда вышла в коридор и остановилась. Отделение поражалоудивительной тишиной. Она ошиблась, думая, что лежачие больные уже спят, аходячие смотрят телевизор, сестрички же болтают где-нибудь с молодымиординаторами. В отделении просто никого не было – ни врачей, ни больных. Нигдене раздавалось ни звука – не стонали послеоперационные, не кашляли старики, нецокали каблучками сестрички. Огромное отделение с длиннющим коридором каквымерло, то есть действительно безлюдное помещение производило именно такоевпечатление.

Надежда почувствовала себя, как моряки в Бермудскомтреугольнике, когда они нашли в океане судно „Принцесса Мария“. Машинаработала, руль поворачивался сам собой, на палубе было оставлено ведро с водойи швабра, на горячей плите стояли кастрюли с супом, в кубрике на столе брошеныкарты – и нигде не было ни одного человека из команды. Тайна „Принцессы Марии“так и осталась тайной, но здесь все-таки не Бермудский треугольник, напомниласебе Надежда, люди не могут пропадать просто так.

Надежда еще раз оглядела пустой коридор и облегченнорассмеялась. Определенно у нее начинается склероз. Ведь говорила же третьегодня тетя Дуня, что в хирургии задумали делать ремонт и всех больных кого срочновыписывают, кого переводят временно в другое отделение. Поэтому так пусто впалатах и телефон не работает.