„Пребывание в этой больнице очень плохо влияет на моиумственные способности, – со вздохом подумала Надежда. – Ни днем ниночью тут покоя нету, мало того что Поросенке храпит, как иерихонская труба,так теперь по ночам люди пропадать стали…“

Надежда повернулась и пошла обратно – возможно, Людочка ужезакончила трудный разговор с первоклассником, иначе придется отстоять очередь уавтомата. Она толкнула дверь на лестницу и остановилась: дверь не поддавалась.Надежда по инерции толкнула ее еще раз, потом налегла плечом, думая, что дверьзаклинило. Но через некоторое время поняла всю тщетность своих попыток: дверьбыла заперта.

Вот тебе и раз! Очевидно, кто-то из персонала закрыл дверьпустого отделения, чтобы не шастали посторонние. Надежда подергала дверь, дажепостучала немного, но вовремя опомнилась: в травматологическом отделении ее неуслышат – слишком длинный там коридор, а по лестнице в это время никто неходит.

Вот именно. Эта мысль впилась в Надежду, как сосновая иголкав ступню. По лестнице так поздно никто не ходит, кто же тогда запер дверь? И вообще,это мог сделать только человек, облеченный хозяйственной властью – завхоз илисестра-хозяйка, но их-то уж точно не бывает в больнице после пяти часов!

Надежда отступила от двери и пошла по коридору впротивоположную сторону, уговаривая себя не волноваться – там есть еще однадверь, и уж она-то точно не заперта. Хотя как раз та дверь черного хода всегдабывает заперта, вспомнила она уже по дороге. Если бы не нога, Надежда пустиласьбы по коридору бегом, но проклятый гипс мешал, и нога не сгибалась в колене.

Шаги гулко разносились по коридору, и от этого НадеждеНиколаевне стало очень неуютно. Она убеждала себя, что досадное недоразумениевскоре разъяснится, что если та, другая дверь окажется запертой, она вернется кэтой и рано или поздно кто-то пойдет по лестнице и услышит ее крики. Нупосмеются над ней, может быть, даже обругают, что полезла куда не положено, новыпустят ведь. А если даже не выпустят, то можно переночевать в какой-нибудьпалате просто на матраце. Все же отапливаемое помещение, не на улице же онаосталась! Но страх перехватил горло, и сердце сжималось, как ни стараласьНадежда Николаевна взять себя в руки.

Дверь черного хода, естественно, была заперта, изапыхавшаяся Надежда побрела обратно, проклиная длину больничных коридоров. Попути она заглянула в две-три палаты, там было то же, что и в первой, с тойразницей, что на кроватях не было ни матрацев, ни подушек, одни пружинныесетки.

Дойдя до двери, Надежда опять подергала ее без надежды науспех, потом постучала в стекло и покричала немного. Естественно, никто неотозвался. Дверь запиралась на ключ, причем и с той и с другой стороны открытьее тоже можно только ключом. Стало быть, кто-то хозяйственный запер двери, нопочему же тогда не выключили свет? В длиннющем коридоре Надежда насчиталаодиннадцать плафонов под потолком – никакой экономии электроэнергии!

Как бы в ответ на ее замечание, свет в коридоре погас.Надежде стало жутко. Она четко помнила, что все выключатели находятся всередине коридора у поста дежурной медсестры. Но там ведь никого не было, вовсем отделении вообще никого не было, кроме самой Надежды!

В темноте ей стало так жутко, что хотелось сесть на пол ивизжать, пока не кончатся силы. Стекло в двери было очень прочное, его невыбить легоньким алюминиевым костыликом. Конечно, если бы поблизости былжелезный лом или топор…

Наконец она решилась дать волю своим страхам – интуицияподсказывала ей, что в темноте кроется опасность. Ведь беднягу Сырниковупохитили. Потом неизвестные бандиты убедились, что взяли не того свидетеля, ивернулись за Надеждой.

Думая на ходу, Надежда осторожно кралась вперед, квыключателям. Глаза привыкли к темноте, тем более что в коридор попадал свет изокон – немного, только чтобы видеть смутные тени.

Но вот и стол медсестры. Надежда на ощупь нашла выключателии подергала их. Свет не горел, независимо от положения выключателей. Сталобыть, энергию отключили по-другому, вывинтили пробки, например… Или устроиликороткое замыкание… Но для чего?

– А для того, наконец вынуждена была признать Надежда,чтобы поймать ее здесь, в совершенно пустом помещении, напугать до полусмерти,похитить или вообще убить…

Когда все встало на свои места, Надежда слегкаприободрилась. Ведь боятся обычно больше всего неизвестного. Если сделатьсмелое допущение, что дверь закрыли с целью навредить Надежде, то она готовадорого продать свою жизнь.

„Так-то, голубчики, – думала Надежда, прижимаясь кстене в самом темном месте коридора, – я вам не сонная Сырникова. Явсякого повидала в жизни и так легко в панику не впадаю. Если уж совершилатакую глупость, что пришла сюда сама, то дальше я вам помогать не стану,попробуйте-ка встретиться со мной лицом к лицу“.

Незачем говорить, что монолог Надежды был своего родааутогенной тренировкой. Она убеждала себя, что не все потеряно и вполне можноот бандитов спастись, главное – не бояться. На самом-то деле Надежда понимала,что где уж справиться немолодой женщине, да еще с ногой в гипсе, с двумя, а тои тремя сильными мужиками. Но про это она старалась не думать.

В отделении по-прежнему стояла тишина, не нарушаемаяникакими звуками. Надежда не шевелилась и даже почти не дышала. Враги ожидали,что она впадет в панику, будет метаться по коридору и кричать, а она решилаприменить обманный маневр. Для этого требовалась выдержка – что ж, ее НадеждеНиколаевне Лебедевой не занимать.

И вот в жуткой ватной тишине Надежда услышала крадущиесяшаги. Определенно, шаги были по ее душу. Она мобилизовала всю свою силу воли,чтобы не броситься бежать сломя голову. И когда прошел первый приступ страха,она даже немного успокоилась.

Все стало ясно. Действительно, и дверь заперли, и светвыключили не привидения, а вполне реальные люди, которые охотятся за ней,Надеждой. Стало быть, она не сумасшедшая и не истеричка.

Надежда Николаевна никогда и не считала себя таковой, но невредно лишний раз в этом убедиться.

Перед ее глазами встал план отделения травматологии – онвисел в углу коридора у аварийного выхода, и пунктиром был обозначен путьэвакуации больных в случае пожара или еще какого-нибудь стихийного бедствия. Отделениятравматологии и хирургии были совершенно одинаково устроены, одно являлосьзеркальным отражением другого. В „травме“ тоже был длинный коридор исестринский пост посередине.

Вначале располагались палаты, а в глубине – в небольшомкоридорчике – операционная, перевязочная, процедурный кабинет и ординаторская.В хирургии все было точно так же, только коридорчик располагался не справа, аслева.

Моля бога, чтобы проклятый гипс не стучал, Надежда приняласькрасться в сторону коридорчика.

Для удобства она опиралась на костыль и делала это безопасения – Сан Саныч собственноручно надел на острый алюминиевый конецмаленькую резиновую галошку.