Мать, не знающая, что ей делать в чужой стране, спрашивающая себя, как могло случиться, что ее девочка, благополучно прожившая до четырнадцати лет в Восточном Гарлеме, стала жертвой смертельной опасности во французской глубинке.

На протяжении двух лет расследование и поиски так и не продвинулись ни на шаг, зато закончились они самым невероятным образом.

26 октября 2007 года на рассвете загорелся одинокий дом, стоящий в лесу, неподалеку от города Саверн, на границе Лотарингии и Эльзаса. Франк Музелье, местный жандарм, направляясь на работу, заметил с дороги дым и первым поднял тревогу.

Когда пожарные прибыли на место, пламя уже охватило весь дом. После того как огонь был погашен, спасатели обследовали пожарище и обнаружили необычную архитектуру сгоревшего строения. Обычный с виду дом оказался небольшой крепостью с несколькими подземными этажами. Подземная часть напоминала пропеллер с лопастями, сходящимися к винтовой лестнице, ввинтившейся глубоко под землю.

Лопасти были камерами.

Подземными мешками.

На первом этаже был обнаружен труп мужчины, принявшего большое количество транквилизаторов и снотворных. Следствие установило, что это владелец дома Хайнц Киффер, немецкий архитектор тридцати семи лет, поселившийся здесь четыре года назад.

В трех комнатах-камерах были обнаружены трупы девушек, прикованных наручниками к трубам. Понадобилось немало времени, чтобы по зубам и анализу ДНК определить имена погибших.

Ими оказались:

Луиза Готье, похищенная 21 декабря 2004 года в возрасте четырнадцати лет, во время каникул, которые она проводила у дедушки и бабушки в городке Сен-Бриек в районе Кот-д’Армор.

Камилла Массон, похищенная в возрасте шестнадцати лет 29 ноября 2006 года, когда она возвращалась пешком после спортивных занятий к себе на ферму, расположенную между Сен-Шамоном и Сент-Этьеном.

Хлоя Дешанель, которая была похищена 6 апреля 2007 года и которой в этот трагический день исполнилось пятнадцать лет. Она шла на концерт в муниципальный концертный зал в предместье Тура Сент-Авертен.

Три девочки-подростка, похищенные Киффером на протяжении двух с половиной лет в отдаленных друг от друга районах Франции. Три хрупких уязвимых существа, оторванных от обычной подростковой жизни и превращенных в уродливый страшный гарем. Три похищения, которые в то время, когда они случились, не были даже квалифицированы как похищения. Луиза Готье поссорилась с дедушкой и бабушкой. Камилла Массон постоянно сбегала из дома. Побегами грешила и Хлоя Дешанель, чьи родители по этой причине вовсе не спешили сообщать об исчезновении дочери.

Девочки исчезли в разное время в противоположных концах страны, так что тем, кто занимался их поисками, и в голову не приходило как-то связывать их между собой.

За прошедшие десять лет появилось немало работ с попыткой проанализировать «психологический феномен» Хайнца Киффера – если только есть что анализировать в психологии монстра, где человеческое уродство достигло пика. Получив имя «немецкого Дютру»[12], преступник, не имевший до первого похищения криминального прошлого, так и остался загадкой вопреки расследованиям полиции, исследованиям психиатров и журналистов.

До 2001 года он работал в Мюнхене в очень известной архитектурной мастерской. Люди, имевшие с ним дело, не сохранили о нем дурных воспоминаний, а точнее, не сохранили никаких. Хайнц Киффер был одиночкой, прозрачным и закрытым, воистину «господином Целлофаном». Три обгоревших трупа превратились в головешки и не могли свидетельствовать о пытках или сексуальных домогательствах. Зато причина пожара не вызвала ни малейших сомнений: весь дом изнутри был пропитан бензином. Трупы палача и его жертв были начинены снотворным и транквилизаторами. Судя по всему, Киффер решил умертвить своих трех пленниц и покончить с собой. По какой причине, неизвестно.

Криминалисты не обошли своим вниманием архитекторов, обратившись к ним за заключением по поводу «дворца ужасов». Пристально изучив план строения, его конструкцию и стены со звукоизоляцией, специалисты пришли к выводу, что девочки, скорее всего, не подозревали о существовании друг друга. Версия гипотетическая, но активно поддержанная прессой. Леденящая жилы своей безысходностью.

Три обгоревших трупа вызвали немалый шум в прессе. Под прицелом оказалась полиция и судебные органы, поднялся вопрос о работе следователей и ведении дел. Погибли три юных француженки. Месяцы, годы они находились в заточении, подвергались мучениям, потом были убиты. Чья в этом вина? Всех и каждого? Ничья? Власти были вынуждены оправдываться.

Изучение места преступления заняло два полных дня. В канализационных трубах дома, а также в машине Киффера были найдены волосы и другие свежие материалы для анализа на ДНК. Их подвергли анализу, и через двенадцать дней был получен результат. Оказалось, что они не принадлежат ни преступнику, ни его жертвам. Из двух найденных отпечатков один остался неопознанным, второй принадлежал девочке-подростку по имени Клэр Карлайл.

Как только появилась эта информация, выяснилось следующее: в день похищения Клэр Хайнц Киффер навещал свою мать, которая жила в доме для престарелых в Дордони в местечке Риберак, находящемся в шестидесяти километрах от Либурна.

Следствие возобновилось. Снова обследовали обширную территорию вокруг сгоревшего дома. Снова летали вертолеты над лесом, снова обследовали драгами близлежащие водоемы, снова волонтеры прочесывали пустыри и лужайки.

Шло время.

Надежда отыскать Клэр Карлайл таяла с каждым днем. Но уверенность в том, что она погибла, окрепла. Тела девочки так и не нашли, но ни у кого не было сомнений, что ее нет в живых. За несколько дней или часов до того, как Киффер решил покончить с собой и со своими жертвами, он отвез ее в какой-то глухой угол, убил и уничтожил тело. Такой вывод напрашивался сам собой.

Тем не менее дело не закрывали еще на протяжении двух лет, хотя никаких сдвигов так и не произошло. В конце 2009 года было вынесено судебное решение о смерти Клэр Карлайл.

С тех пор никто больше не слышал о «девушке из Бруклина».

– Эй, там, в кресле! Подъем!

Я вздрогнул, услышав голос Карадека, и мгновенно открыл глаза. Почувствовал, что весь в холодном поту, сердце мое стучит, будто молот, а во рту вкус золы.

– Как ты вошел, черт тебя дери?

– У меня тоже есть ключи.