– Все знают, – усмехнулсяМакедонский. – Таких дурней мало, чтоб еще целую связку с собой на тотсвет тащить, вот все и знают. Они-то волки одинокие, не нам чета.

– Не нам? – переспросил Самурай. –Погоди-ка, ты…

– Да, вроде тебя, – хмыкнул Македонский. –Только у меня дела еще хуже. У меня одна девулька, шестой годок, сирота. Тоесть будет сирота, как я понимаю, – и очень скоро. Со здоровьем у нееневажно… Я устроил ее у одних людей, которые мне по гроб жизни должны. Да нет,не деньги. Жизнь должны! Поэтому я за дочку спокоен. Был спокоен… А теперьдумаю: как бы не добрались до моей девочки, если я вздумаю в бега удариться. Нуа если…

– Если ты им подставишься, они ее не тронут,так, что ли? – недоверчиво глянул на него Самурай.

– Хочется верить, – кивнулМакедонский. – Ты, может, подумал, нас намерены убрать, чтобы полную суммуне платить? Конечно, мои сто тысяч и твои семьдесят пять – хорошие деньги, нодело не в них. Там сидят люди не мелочные, для них это тьфу, пыль. И мой аванспребудет неприкосновенным, и твой, который ты до лучших времен оставил в сейфеу шеф-директора… Если он на них, конечно, не накупит колготок от Кардена своейкуколке. – Македонский хихикнул, явно довольный своим остроумием.

Они приближались к объездной дороге. Еще каких-нибудьчетверть часа езды – и окажутся на точке рандеву. На точке расчета…

И вдруг Самурай понял, что не верит напарнику.Не верит – и все! Каждое его слово было сущей нелепицей. Ведь они двое – онибыли лучшими в своем бизнесе. На их примерах, как принято выражаться, училосьмолодое поколение. И не потому только, что оба стреляли так, чтобы после них невозникало необходимости в контрольном выстреле. Не потому, что о существованииобоих милиция могла только догадываться, но никаких там фотороботов и прочегопримитива в виде папочек «Дело ь…» на них не существовало и существовать немогло: они были нелегалы, невидимки, призраки. Расправиться с ними послеочередного дела – это то же, что… ну, скажем, грохнуть компьютер об пол, вместотого чтобы просто дать ему команду «Завершение работы». Других таких, какМакедонский и Самурай, нет и не будет в обозримом грядущем!

И еще деталь. Про них было доподлинноизвестно: умеют молчать. Да и что они знают о данном конкретном деле, кромеимени «кабана»… В данной ситуации точнее сказать – бывшего «кабана»? Еслиследовать логике Македонского, одновременно с ликвидаторами придется убиратьеще несколько десятков людей – всех, кто имел отношение к «убийству века». Вовсем этом нагромождении сложностей Самурай не видел никакого смысла. И в словахМакедонского не было этого смысла. Врет он… только зачем? Ну, может, юмор унего такой? Мало ли – предпочитает человек оттягиваться по-черному, и что? Вкаком кодексе записано, что нельзя рассказывать страшилки напарнику, с которымвы только что завалили матерого рыжего «кабана»? Или… или, к примеру,Македонский сдвинулся. Крыша взяла и съехала от перенапряжения.

В их бизнесе, кстати, люди довольно частоначинают гнать гусей. Причем разлаживаются самые лучшие, самые чувствительные механизмы.С одним вон парнем из отдела «тихушников» была недавно история… «Тихушниками»назвали ликвидаторов, которые пользовались негромкими средствами: ядами, кпримеру. Его «кабан» ходил на массаж в престижнейший салон к одной хорошенькойдевочке. Все, что требовалось от парня, это заменить масло, которым делалимассаж. Бутылочка была такая же, да содержимое другое. «Кабан» всегда требовал,чтобы ему прежде всего разминали грудь и живот. Через три минуты после началасеанса последовал жесточайший сердечный приступ, от которого клиент умерпрактически мгновенно. Массажистка была так потрясена, что даже шума не моглаподнять: стояла над трупом и заливала его потоками слез. А парень наблюдал изсоседнего кабинета – чтобы при возможной неожиданности самому завершитьпроцесс. И жалко ему девку стало, что ли, ведь следующим трупом ляжет она –когда масло через поры проникнет в ее кровь. Только эта смерть будет медленнееи мучительнее… Необъяснимо, непонятно – однако парень вдруг ворвался в салон,схватил девчонку, поволок в холл, начал кричать, чтобы вызвали срочно «Скорую»,да не убитому клиенту – ей, что она сейчас умрет… По слухам, посетители тогосалона голые из окон прыгали, как при пожаре, когда он там начал своей пушкойразмахивать да по местной секьюрити палить, прорываясь к телефону и накручивая03. И тут вдруг понял, что держит на руках труп. Девчонка, как ей и былопредписано, отправилась следом за клиентом. Так что сделал этот придурок? Сунулдуло в рот и застрелился. Ну просто сюжет для дамского детектива, а не работа!

Как только эта история стала достояниемшироких народных масс, в «Нимб ЛТД» немедленно «застрелился» психолог отдела«тихушников» – ведь это с его подачи человек с ярко выраженной расположенностьюк срыву пошел на дело!

Это, конечно, случай вопиющий, из разрядасенсационных, однако ликвидаторы «пятятся» куда чаще, чем нормальные простыеработяги. Так почему с Македонским не могло произойти того же самого на почвевысокого напряжения?

А может, все еще проще? Может быть, это простопроверка Самурая? Этакий психологический тест на слом? Но чего ради? И чьяинициатива этой проверки – самого Македонского или…

«Фольксваген» неожиданно затормозил и съехал сдороги.

– Приехали? – спросил Самурай, спокойноглядя в слишком светлые, небольшие глаза первого номера.

Тот помолчал.

– Пока нет, – сказал наконец. – Ну,я вижу, ты не внял советам старшего товарища, да? Хорошо, дело твое. Следовалобы, конечно, тебя первым отправить, но уж ладно. Ты вот чего, Колька… ты сомной не иди. Останься в сторонке и погоди минут хотя бы десять. Чем черт нешутит – вдруг я все-таки ошибся! Ну а если нет… – Он хохотнул. – Тогда исам решишь, что делать: последовать за ведущим или уйти в свободный полет.

И, не дав Самураю слова сказать, Македонскийвыскочил за машины, помахал рукой – и скрылся в чахлых зарослях сорногоосинника.