что он старик и готовьтесь убегать – вам не поздоровится! Панком Лёху тоже было сложно назвать. Разве может быть настоящим панком – в татуировках и с ирокезом на голове – один из совладельцев сети фитнес-клубов в нашем городе?

Лёха мог. Это ещё что – раньше, до бизнеса, он был боксёром, а в промежутке между этими занятиями владел сетью казино. И даже это не всё – хотя всего и не упомнишь! Знаете, кем он только не был, этот Лёха. Удивительный человек.

Всё началось в конце восьмидесятых, когда Лёхе, подающему надежды боксёру в среднем весе, каким-то образом достался маленький подвальчик со спортивным снаряжением разного рода. Лёха к подарку судьбы отнёсся трепетно и с благодарностью, организовав в нём спортклуб, в котором тренировался сам и тренировал других.

Всё бы так и шло, не случись вдруг девяностые. На заведения вроде Лёхиного был спрос в криминальной среде, и её представители попросили поделиться лакомым куском – в характерной для среды манере. А Лёха, хоть и был боксёром, всё же достаточно интеллигентный человек: а такие люди терпеть не могут, когда их очень невежливо о чём-то просят – они просто достаточно интеллигентны для того, чтобы скрыть своё негодование.

Лёхе же чуть-чуть не хватило интеллигентности, из-за чего он попал в историю, которая кончилась переломанными руками и двумя годами колонии: путь в большой спорт был для него закрыт. Отсидев, он, однако, не сломался, а открыл для себя новую стезю – игорный бизнес и панк-рок. Пока в России не запретили первое, Лёха процветал в финансовом плане, а пока не стал слишком стар для всех прелестей второго – в душевном. При этом он везде заводил новые полезные знакомства: пожалуй, это его главное умение. Он знает, как подобрать стиль общения под конкретную ситуацию, причём как будто бы без анализа человека вовсе: он не перебирает слова или темы, не сканирует тебя взглядом: он открывается людям, а они в ответ открываются ему.

Поэтому, когда Лёха постарел и игорный бизнес прикрыли, он вернулся к истокам – маленькому залу со спортивным оборудованием, который, объединёнными усилиями Лёхи и его новых знакомых развился до сети фитнес-клубов.

Таким, как он, не нужно думать, зачем и почему они живут. Их жизнь полна событий, и они не могут себе позволить выбивающей из седла тоски. Лёха просто жил и наслаждался тем, как он это делает.

Лёхой, кстати, я его называю только потому, что он сам меня об этом попросил. Как сейчас помню его первое посещение «Феникса»: крепкий, среднего роста мужичок в кожаной куртке вошёл, осмотрелся, направился к стойке, протянул мне руку и сказал:

– Лёха, очень приятно!

И точно таким же он предстал передо мной днём в пятницу, словно скрашивая мучительные минуты ожидания «Феникса». Сегодня я особенно был рад видеть этого бесёнка, поскольку после телефонного разговора с Паном пришёл к выводу, что тот таки сменит гнев на милость.

Выглядел Лёха более чем необычно: томагавк на голове он покрасил в едкий зелёный цвет, помимо футболки какой-то неизвестной мне рок-группы надел ещё кожаные куртку и штаны – и это в такую-то жару! Едва зайдя, он жестом поприветствовал меня, принимающего заказ у другого посетителя, и направился к стойке.

– Пивка бы, – сказал он, дождавшись. – Ну, как твои дела?

Лёхе можно было многое, в том числе и обращаться ко мне на «ты». Да что я – мне кажется, если бы перед ним разом предстали все правители мира, все главы корпораций и сам Господь Бог, Лёха бы с каждым из них поздоровался за руку, хлопая по плечу и спрашивая «Ну, как жизнь-то?».

Такая фамильярность не просто не раздражала – как я уже говорил, эта черта была лишь одной деталью в сложном комплексе его характера, который помогал Лёхе расположить людей к себе буквально с первой секунды общения, без стеснения позволяя общаться с ним таким же образом. Я же, зная об этой особенности, нарочно был особенно учтив в разговоре с Лёхой, что заставляло того беситься. Это была своего рода игра: я решил, что однажды я непременно «тыкну» Лёхе в ответ, но тот день будет по-настоящему особенным, а это событие подчеркнёт его особенность – и, надо полагать, Лёха понимал это, включаясь в игру.

Налив ему кружку ирландского стаута «Мёрфис», я ответил, что всё в порядке – мне не хотелось посвящать Лёху в детали плетущихся вокруг «Феникса» интриг, ибо тот мог пойти биться за него на баррикады – о, не сомневайтесь в Лёхе! Недаром именно он как-то сказал мне: «Горячую перепалку с порванными на груди рубашками и прямыми фразами я считаю лучше, честнее и благороднее хамства, высказанного сложноподчиненными предложениями, произнесённого холодным, приторным голосом, с обращениями на «Вы» и терминами из умных книжек». Плевать он хотел на бумажки Пана – он бы порвал их вместе с ним, защищая то, что ему дорого: а в любви к «Фениксу» панк признавался не раз и даже не только на пьяную голову. Лёха был молотом – горячим и непредсказуемым, а эта ситуация требовала расчётливого, аккуратного, но точного надреза скальпелем, и мне не хотелось рисковать, подвергая опасности практически выгоревшее дело.

Положив куртку на соседний стул, Лёха вдруг насторожился:

– Это что? – И мы обменялись непонимающими взглядами.

Немного погодя, я сообразил, что он имеет в виду – музыкальное сопровождение. Дело в том, по пятницам я обычно ставил нейтральные плейлисты – то есть те, которые сложно было однозначно причислить к конкретным вкусам. Вполне закономерно – людей в «Фениксе» по пятницам больше, чем в остальные рабочие дни, а потому всем не угодишь: кто-то любит потяжелее, кто-то полегче… В эту пятницу играл «Легкий инструментальный», плейлист-универсал, который приходится по нраву абсолютно всем.

Всем, кроме Лёхи. Скорчив кислую мину, он умоляюще просит:

– А можно чего-нибудь потяжелее? Мы не в кафешке для девочек, – надеюсь, стайка студенток, оживленно беседующих в дальнем конце зала, не услышала этой реплики.

– Могу включить «Тяжёлый инструментальный», но только на телефоне: публика не поймёт.

– Давай-давай, – радостно воскликнул Лёха, доставая из кожаных штанов наушники и распутывая их.

– Я его немного обновил…

– Да так даже… О-о-о-о-о, – он услышал первые аккорды песни, инструментального шедевра от Before The Dawn, и расплылся в счастливой улыбке.

– «4:16 Am», и пусть там есть пара строк в начале, не включить его в этот плейлист я просто не мог, – довольный тем, что Лёха оценил мой выбор, я попытался рассказать панку подробности игравшей в наушниках композиции, но тот был всецело