– Мера ответственности каждого может определяться и глубинойего нравственного падения, и возможностями его совести, – убежденно произнесстарик.

И в этот момент зазвонил телефон.

Мераб посмотрел на Дронго и поднял трубку.

– Да, он здесь, – ответил кому-то и протянул трубку своемугостю.

– Добрый вечер, – услышал Дронго знакомый голос Нодара. –Извините, что беспокою так поздно. Но мне доложили, что госпожа Мегрилишвилитолько недавно уехала от вас.

– Это правда. Мы расстались минут двадцать назад. Что-нибудьслучилось?

– Мы доложили о взрыве нашему министру, – сухо сообщилНодар. – И были вынуждены рассказать, кто и зачем приехал к Аситашвили. Овзрыве у здания Министерства обороны уже доложили самому президенту. О смертиполковника Джибладзе знает весь город. Мы пытались решить ситуацию собственнымисилами, но этот взрыв спутал все наши карты…

– Вы пригласили меня, не получив согласия вашего министра? –не поверил услышанному Дронго.

– Наше ведомство планирует операции, о которых известнотолько нашему куратору, заместителю министра национальной безопасности, –объяснил Нодар, – но дело не в этом. Министр приказал закончить операцию вдвадцать четыре часа. Вы должны покинуть нашу страну в течение следующих суток.Расследование по фактам гибели генерала Гургенидзе и полковника Джибладзе мыдолжны проводить собственными силами. Вот почему я звоню вам так поздно.

– Вы хотите, чтобы я уехал?

– В течение двадцати четырех часов, – глухо повторил приказминистра Нодар. – Он говорит, что ему не нужны новые Джеймсы Бонды. Вам удалосьчто-нибудь узнать от госпожи Мегрилишвили?

– Вы думаете, что, поговорив несколько минут с переводчиком,я могу узнать, кто и зачем убил генерала Гургенидзе? – разозлился Дронго. – Ятолько начал расследование. И завтра собираюсь поговорить с членами семьипогибшего генерала.

– Завтра вы улетите, – заявил Нодар. – У меня приказминистра.

– Двадцать четыре часа, – напомнил Дронго. – Такой срокможно приравнять к целой вечности. Или он приказал отправить меня рано утром?По-моему, я могу улететь и вечером.

– Это ничего не изменит, – заспорил Нодар. – У меня указаниеминистра не оставлять вас в городе и не допускать больше никаких убийств. Есливы останетесь, я не смогу гарантировать ни вашу безопасность, ни безопасностьмоих сотрудников.

– Завтра утром я поеду в дом, где произошло убийство, –твердо проговорил Дронго. – Независимо от того, когда вы меня депортируете. Мненужно поговорить с возможными свидетелями случившегося убийства.

– Не понимаю, почему вы настаиваете? – уставшим голосомпроизнес Нодар. – Мы рискнули поставить на вас и проиграли. Можете считать, чтовы выбыли из этой игры.

– Господин Гигаури, я не просил меня приглашать. И я нелюблю участвовать в играх, правила которых меняются на ходу. Но в любом случаетолько я сам решаю, когда и зачем мне выходить из начавшейся игры. Вы можетеменя депортировать, но завтра утром я все равно поеду туда, куда хотел поехать.И давайте прекратим этот бесполезный разговор.

– А вы упрямый человек, – чуть помолчав, сказал Нодар. – Ноя еще не сказал вам самого важного. Автомобиль полковника Джибладзе был взорванс помощью дистанционного управления. Там была заложена дистанционно управляемаямина. Наши эксперты уже установили тип взрывного устройства. Какие еще доводывам нужны, чтобы принять решение о вашем отъезде? Они хладнокровно взорвалиавтомобиль с находившимся там полковником.

Дронго подумал, что это обстоятельство может несколькосместить акценты.

– Мне нужно встретиться с членами семьи погибшего генерала,– упрямо повторил он, – и осмотреть место происшествия.

– Хорошо, – неожиданно согласился Нодар, – я дам вампоследний шанс. Завтра утром, к девяти часам, пришлю за вами машину с нашимисотрудниками. У вас будет время до трех часов дня. Затем вы улетите.

– До свидания, – Дронго положил трубку.

– Мне кажется, что вы не захотите больше есть, – сказалМераб.

– Наоборот, – весело возразил Дронго. – Я обожаю есть поночам. Какое у нас следующее блюдо? Не встану из-за стола, пока все неперепробую.

Он просидел за столом еще около часа. И только в полночьотправился спать. Перед тем как заснуть, Дронго снова прокрутил в памятиминувший день. Разговоры с Тамарой, полковником Джибладзе, генераломАситашвили, последний был с Лилией. Нет, не последний. Потом еще беседовал сМерабом и с позвонившим Нодаром. Какой получился насыщенный день!

Внизу работал телевизор. В гостиной молодой сотрудникМинистерства безопасности смотрел ночную передачу, зевая от усталости. Ему былотруднее всего. Он был «жаворонок» – привык рано ложиться и рано вставать. Но вэту ночь не имел права на сон.

Дронго подумал, что нужно заснуть, и заснул, заставив себяуспокоиться, уже не думая о завтрашнем дне.

В восемь часов утра он открыл глаза, чтобы успеть принятьдуш, выпить чашку чая, съесть кусочек сулугуни, переодеться, проверить оружие,стерев масляные пятна с его рукоятки и с обоймы. Даже успел перекинуться паройфраз с опухшим от бессонницы дежурным, который ждал, когда его наконец-тосменят.

В девять часов в дом вошла Тамара. Почему-то Дронго былуверен, что приедет именно она. Может, потому, что Нодару было невыгоднопосвящать в тайну приезда его гостя других сотрудников отдела. Тамара была втемном брючном костюме. Она достала сигареты, как только вошла.

– Дурная манера, – пробормотал Дронго вместо приветствия, –начинаешь утро с сигарет. У тебя пожелтеют зубы и выпадут волосы.

– Насколько я помню, ты никогда не курил, – парировала она,скрывая улыбку, – но после нашей последней встречи семь лет назад твоя прическасильно поредела.

– Верно, – признал он, – но именно потому, что я слишкоммного бываю в компаниях курящих женщин.

Тамара потушила сигарету и только потом рассмеялась.

– Нодар прислал меня за тобой, приказав никуда не выпускать.Мы едем к дому Гургенидзе и возвращаемся обратно, никуда не заезжая. Только натаких условиях тебе разрешено поговорить с членами семьи погибшего генерала.

– Договорились, – согласился Дронго. – Надеюсь, он тебя неуполномочил надеть на меня наручники.

– Пока нет, – произнесла она достаточно серьезным тоном.

Когда они выходили, молодой охранник, дежуривший ночью,посмотрел им вслед и печально кивнул головой, словно прощаясь. Мераб пожал рукуДронго и, ничего не сказав, скрылся на кухне.