Что бы она не примерила, мне нравится на ней абсолютно все: и рваные молодежные джинсы, что купил ей в полет, и строгие офисные юбки с брюками, и романтичные платья из легкой ткани. Ножки у нее тоже очень миниатюрные, достойные итальянской обуви. Как же красивы на ней модные кеды, строгие шпильки, нежные балетки и изящные босоножки! Я рад за Кристину. Теперь она будет чувствовать себя увереннее и на работе, и по жизни. Она тоже выглядит довольной, хоть и смущенной.

Благодарит меня без устали. А я морщусь. Что, я не могу побыть настоящим мужиком хоть раз и подарить девочке красивых бирюлек?! Конечно, могу! И не за ее благодарности, а просто так. Потому что хочу и могу!

У выхода примечаю большой ювелирный магазин. Взгляд падает на нежные девичьи ушки без серег. Я же хотел купить ей побрякушки. Зачем мне это? Да не за чем, в сущности. Я это делаю, потому что могу. И потому что хочу, чтобы у девочки были девичьи радости.

Оставляем вещи в автомобиле.

— Стой. Это еще не все. — окрикиваю я Кристину, когда она хочет сесть в машину.

— Ох… вы купили уже очень много. Этого более чем достаточно. — возражает девушка.

— Я сам буду решать, достаточно, или нет! — рявкаю я.

Затем, памятуя о происшествии на переходе, беру ее за руку. Как маленькую. Она и есть маленькая. Провожу с ней уже второй день подряд, а в сердце лишь крепнет умиление ее хрупкостью, ее беззащитностью.

В ювелирный салон мы заходим также вместе, под руку.

— Это лишнее, правда! — нервничает Кристина.

— Тихо! — прикрикиваю на нее.

— Добро пожаловать в наш салон! — лучится улыбкой продавщица-консультант. — Очень рады вас видеть, Михаил Захарович!

Млять. И тут меня знают. Вот откуда? Вроде не кинозвезда. Или бабы сейчас в курсе всех холостых успешных мужиков?

— Что желаете? У нас есть все, на любой вкус! — продолжает скалиться белоснежной «унитазной» улыбкой консультантка.

— Серьги. — конкретно отвечаю я.

Кристина обалдело смотрит на меня сверху вниз.

— Вот пожалуйста! — медом растекается продавщица, — У нас тут представлены как серебро, так и золото, с драгоценными, полудрагоценными камнями, а также фианиты и бриллианты. Вариантов — масса!

Подталкиваю Кристину к прозрачным витринам с побрякушками.

— Нет, Михаил Захарович, не надо мне! — отступает на шаг.

Ее бескорыстность меня подкупает. Но все же не нужно терять голову и забывать, что девочка может попросту набивать себе цену.

— Я не спрашиваю, надо тебе, или нет! Я говорю: выбирай! Не то сам выберу! На свой вкус!

Кристина сглатывает. Но все же женское любопытство берет верх. Боязливо оглядывает витрину и глазки ее изумрудные разгораются девичьим интересом.

Но потом она вглядывается в ценники, и на лице ее проскальзывает ужас. Ее ведет в сторону дешевого серебра, и она начинает высматривать себе подарок там.

Нет, не порядок. Ну что за овца упрямая??? Я что буду дешевое серебро дарить? Она меня за кого держит?

— Нет! — рявкаю я. — Сам тебе выберу! Ты меня вынудила!

Продавщица тут же подскакивает и лыбится мне.

— Показывайте самые дорогие! — требую я.

— Поняла, пройдемте тогда сюда!

Беру Овечкину за ладонь. Продавщица ведет нас в ВИП-комнату. Усаживает на кресла.

— То, что находится в зале, безусловно красивые вещи, но масс-маркет. — поясняет она, — А я принесу вам эксклюзив, штучные товары, так сказать.

— Тащите! — лениво приказываю я, разваливаясь и широко расставляя ноги. Кристина же напротив, сидит вся в напряжении.

Консультантка приносит нам несколько десятков бархатных коробочек. Спору нет, все побрякушки красивые, с бриллиантами и драгоценными камнями, но массивные. В таких женщины лет шестидесяти, в норковых шубах в Большом театре фланируют.

— А есть что-то более молодёжное?

— Да. Сейчас, принесу. — Консультант убегает, а потом возвращается с зеленой бархатной коробочкой. — Вот, посмотрите, белое золото, чистый изумруд, и россыпь бриллиантиков.

Я беру в руки изящные сережки, круглые, с удобными застежками, небольшие, невесомые. То, что надо.

— Примерь! — протягиваю их Овечкиной.

— Но… они стоят как моя годовая зарплата. — Кристина с ужасом оглядывает сережки, будто они ядовитые.

— Еще одно слово, и я сам их на тебя одену! — рявкаю я.

— Вот, пожалуйста! — услужливо суетится консультантка, я сейчас уберу этикетку и дам вам зеркало.

Кристина осторожно, будто держит в руках драгоценность (хотя так оно и есть), вдевает серьги в мочки. Боязливо рассматривает себя со всех сторон.

— Покажи! — требую я.

Кристина повинуется. Дотрагивается до сережек. У меня аж дух захватывает от ее жеста, изящного, полного природной грации и достоинства.

— Нравится? — мои губы невольно расходятся в улыбке. Сто лет не улыбался, а вот Кристинка растопила мое сердце.

— Нравится. — кивает девушка, — Но…

— Без «но»! — отрезаю я.

Девушка тушуется, но нет-нет поглядывает в зеркало, любуется отблесками изумруда.

Ее глаза посверкивают как эти самые изумруды. Цвет один-в-один!

— Михаил Захарович, — напоминает продавщица о своем присутствии. — Есть небольшая проблемка.

— Чего еще?

— Дело в том, что серьги идут комплектом. Комплект, увы не разбивается…

— Что за комплект? — морщусь я. — Для меня это не проблема.

— Кольцо. Кольцо и серьги идут вместе.

Тут-то я и замечаю изящные ободочек из белого золота, с изумрудом и бриллиантиками, орнаментом напоминающим серьги.

— Покажи свои пальцы! — обращаюсь к Овечкиной.

Показывает. Нежные тонкие белые пальчики подрагивают, как от волнения.

Колец нет, как и браслетов, цепочек и прочего. Кристина настолько нищая что у нее вообще нет украшений. Такое возможно?

— Уберите этикетку! — приказываю я.

— Да-да! — подобострастно подчиняется продавщица. Быстро избавляет кольцо от всего лишнего. — Вот, пожалуйста.

— Руку дай свою! — приказываю.

— Правую? Левую? — тупит Кристина.

— Да любую! — отмахиваюсь.

Правую протягивает. Ну что ж?

Колечко небольшое, наверно подойдет на ее безымянный пальчик.

Пальцы у нее прохладные, трепещущие. Мне тоже почему-то волнительно, будто я сейчас совершаю нечто большее, чем просто подарок побрякушки для обычной девки.

Стараюсь взять себя в руки и уверенно надеваю кольцо на ее палец. Изумруды в серьгах и колечке весело блестят в электрическом свете. Пунцовая Кристина, неотрывно смотрит на кольцо, точно загипнотизированная.