— И то! Пятница, вечер, конец недели. Самый час пик!

Я не понимаю, чего он от меня хочет. Честное слово. Он разозлен, будто не в себе, но одно радует: мы сейчас в офисе, и ничего он мне физически не сделает. Наверно, не сделает.

— Ну и тугодумка ты, Овечкина.

— Не понимаю, о чем вы.

— Я заеду за тобой. — вдруг выдает Михаил. — Тебя в метро затопчут, или сама с эскалатора упадешь, шею свернешь, я тебя знаю! — рычит мне чуть ли не в ухо. — Или плохо от духоты станет! А нам лететь несколько часов, нет, так рисковать я не намерен!

* * *

МИХАИЛ ВОРОНОВ

Живет Овечкина черте-где. Отпустил ее с работы пораньше, чтобы успела собраться. Сам тоже собираться уехал. Жара стоит дикая. Представляю, что сейчас в Сочи творится. Но я взял с собой и шорты и плавки. Поплаваю, если будет возможность.

В машине кондиционер шарашит на полную, и то, футболка противно прилипает к чистому телу. Хорошо, хоть душ принял до поездки. А то у Овечкиной токсикоз, еще уловит запах крепкого мужского аромата и в обморок хлопнется. А мне крайне важно, чтобы она была в этой поездке. Хочется показать ей мир. Видно же, что она дальше МКАДа никуда не выезжала.

— Ты где? — набираю ее номер по дороге.

— Я спустилась. На скамейке сижу. — пищит мое недоразумение. — Жду вас.

— Понял, буду. — усмехаюсь я. Какая послушная, надо же!

Но все мое умиление Овечкиной тут же испаряется, едва я подъезжаю к ее обшарпанному подъезду. Вижу довольно крупную дорожную сумку, и у меня зубы сводит от злости. Дом без лифта, я знаю, что она живет на последнем этаже. Как она перла ее без меня?!

Выскакиваю из машины. Овечкина тоже встает со скамейки. В рваных джинсах и футболочке, ладненькая вся такая. Волосы в косу заплела, на лице ни грамма косметики.

Молча подхватываю сумку и офигеваю от ее тяжести.

— Ты с дуба рухнула?! — рычу я, кидая ее поклажу в багажник.

Овечкина вздрагивает. Глазки ее, блестевшие до этого потухают. Хмурюсь еще больше.

— Что я не так сделала?

— Зачем тяжесть такую несла? Тебе разве можно тяжести поднимать? — немного притормаживаю я коней.

Кажется, перегибаю палку. Сам знаю, что перегибаю. Мне не нравится ее ломать. Хочу, чтобы ее глазки и дальше блестели, в предвкушении полета.

— Не думала, что вы мне поможете. — опускает глаза Овечкина.

— Не думала она. — бурчу себе под нос. — А то что я за тобой пол-Москвы проехал, все пробки собрал, ты тоже не думала? Вперед садись!

Предупреждаю ее порыв сесть назад. Хочу, чтобы она была рядом.

Садится. Пристегиваю ее ремнем. Она ежится. Убавляю скорость кондиционера.

Какая-то она бледная, и меня это напрягает.

— Все в порядке? — внимательно смотрю на нее на светофоре. — Не плохо? Может, воды дать?

— Нет, все хорошо. Волнуюсь только.

— Чего? — заламливаю бровь.

— Никогда не летала. Страшно. — признается девушка.

Усмехаюсь. Нахожу ее руку, слегка сжимаю. Рука холодная и дрожащая. Кристина вправду волнуется. Удивленно смотрит на меня.

— Со мной тебе нечего бояться. — заявляю авторитарно. — А к полетам привыкай. Пока будешь рядом со мной — командировки неизбежны.

КРИСТИНА

В аэропорт мы с Михаилом Захаровичем прибываем самыми последними. Ангелину и Татьяну замечаю сразу. Махаю им.

— Кристина, давай к нам! — весело улыбается Таня, но как только замечает хмурого гендира, уголки ее губ тут же ползут вниз.

Боится его. Его все боятся. Ангелина почтительно здоровается с главным боссом. Тот приветливо кивает ей. Похоже, из все троих Михаил Захарович более благосклонен именно к ней.

Хотя он всю дорогу квохтал надо мной, точно наседка. И окна опускал-поднимал, и кондиционер включал-выключал, и воды предлагал. Честно говоря, меня эта его забота очень напрягает. И в то же время напрягает, когда он ко мне безразличен. Вот и чего мне надо от мужчины? И так плохо, и эдак. Ты уж определись, Кристинка со своими хотелками!

— Я сейчас. — бледнеет Ангелина. — Приглядите за моими вещами.

На низких каблуках девушка быстро удаляется в сторону женского туалета. Кирилл Захарович внимательно провожает ее взглядом, продолжая разговаривать с Михаилом и Пузыревым.

— Вот твой билет, Кристина — протягивает мне распечатку Таня, — Пузырев приказал оформить тебе эконом-класс. — говорит таким тоном, будто он на меня кредит в банке оформил.

— Какая разница! — беспечно отмахиваюсь я. — Лететь недолго, да и вообще, я первый раз на самолете буду.

— Все остальные летят бизнесом. — тупит глаза Таня.

— И даже ты с Ангелиной? — удивляюсь я.

— Да, Кристин. — краснеет девушка. — Это приказ Гавриила Генриховича. Поэтому тебя сразу предупреждаю. Чтобы тебе обидно не было.

Я в небольшом замешательстве. Мне немного неприятно, будто они все небожители, а я недостойна их, но с другой стороны, это такая ерунда, всего два часа, так что расстраиваться не стоит.

— Невзлюбил он тебя, Кристин.

— Мне все равно на Гэгэ, — отмахиваюсь я. — Не велика беда. Чай не мажорка, в экономе полечу.

Михаил Захарович хоть и общается с братом и главбухом, но глаза его нет-нет, да и мазнут по мне. Особенно когда они смеются громко, какой-то мужской шутке. Где-то я читала, что когда человек смеется, то он рефлекторно смотрит на того, кто ему нравится. Вспоминаю это и ругаю себя. Ну к чему я это вспомнила?! Воронов меня терпеть не может. Это очевидно.

Кирилл Захарович, тоже поглядывает на нас, но без интереса. Будто высматривает кого-то. Потом отделяется от мужчин, подходит к нам.

— Где Ангелина Павловна? — интересуется.

— Она… — мнется Таня.

— Она вышла. — прихожу к ней на помощь. — Попросила нас приглядеть за ее вещами.

— Ясно. — коротко кивает Кирилл. Решительно направляется в сторону туалетов.

Хм… Странное у них поведение.

Как-то резко мне становится душно. Зал ожидания будто суживается, давит стенами, становится невыносимо маленьким, жарким, а толпа и гомон возрастают многократно.

— Кристин, что с тобой? Ты резко побледнела. — переживает за меня Таня. — Может, воды будешь? У меня есть лишняя бутылочка.

— Да, Тань, наверно буду.

— Вот, держи, присаживайся. — указывает она мне на жесткую плетенную скамью.

Я жадно пью воду, а Таня машет на меня распечатанным билетом.

— Что тут происходит? — раздается баритон Воронова.