Восемнадцатый дом оказался последним, и стоял он в«чудесном» месте. Улица тут заканчивалась, дальше, буквально в одном шаге отполоманного забора, начиналась свалка, а слева, за родным гнездом Петра Попова,простиралось кладбище, старое, тесно забитое простыми деревянными крестами ижелезными оградками. Странное существо русский человек, даже после кончины онне желает смешиваться с толпой, а пытается сохранить некую обособленность,отделяет свою могилу. Хотя, где ты после всего окажешься, какая разница!Впрочем, лично мне не хотелось бы очутиться навечно в подобном месте, рядом спомойкой. Уж лучше в тени деревьев, на холме, или нет, пусть мой прах развеют ввоздухе, не надо никому рыдать на могиле Виолы Таракановой!

Воображение мигом нарисовало мрачную картину. Вот несколькокрепких парней тащат гроб. За ним, обливаясь слезами, идет толпа. Впереди подруку ведут Олега, он совсем убит горем и едва передвигает ноги. Так ему и надо,пусть хоть у моей могилы поймет, кого потерял. Я выгляжу… ужасно! Кому пришла вголову идея нацепить на меня этот гадкий зеленый костюм? Цвет молодого салатастрашно бледнит, и я кажусь уродкой! Да еще мне повязали платок, вообще с умасошли. Даже умереть нормально не дадут. В шкафу же висит очень красивый голубойпуловер и совершенно новые джинсы. Или мои родственники решили, что в джинсахна тот свет нельзя? Идиоты! Пусть немедленно переодевают.

От злости я топнула ногой. Поднялось легкое облачко пыли,видение исчезло. Ну и бред иногда приходит мне в голову. Надеюсь еще жить ижить вместе с Олегом. Впрочем, если не сдам вовремя рукопись ОлесеКонстантиновне, жизнь станет не такой приятной, придется вновь искать учеников.Давай, Вилка, хватит нюни распускать.

Я толкнула калитку и очутилась в маленьком, заросшемсорняками дворике. Около крыльца спиной к забору сидела девочка, что обрадоваломеня безмерно. Ну не молодец ли я? Точно вычислила местонахождение дитяти.

– Машенька, здравствуй!

Ребенок обернулся, и я поняла, что это мальчик, просто ондавно не стрижен. Кудрявые волосы падали малышу на плечи, нет, это не Маша, даи старше он, ему лет шесть-семь…

– Деточка, позови бабушку.

Мальчик равнодушно отвернулся и снова принялся ковырять землю.Вместо лопатки у него была старая, черная от грязи столовая ложка.

– Котеночек, ты один?

Малыш не реагировал. Он не повернул головы и тогда, когда я,поднявшись по отчаянно скрипевшим ступенькам, открыла дверь избы.

В нос ударил запах то ли сырости, то ли гниения, а может,это был аромат бедности? Нищета била тут из всех углов. Я очутилась в довольнобольшой комнате, чистой и практически без мебели. У одной стены стоял диван ссильно потертой гобеленовой обивкой, посередине громоздился поцарапанный стол,два стула. Еще тут имелась тумба для телевизора, а из стены торчал проводантенны. Но самого телевизора не было. На окне висели пожелтевшие от старостизанавески из тюля.

– Есть тут кто живой? – крикнула я.

В противоположном углу комнаты скрипнула дверь, и появиласьженщина неопределенных лет в ситцевом халате и фартуке.

– Вам кого? – приветливо поинтересовалась она,вытирая мокрые руки о передник.

– Вы Раиса Николаевна?

– Нет, я – Зинаида Николаевна.

– Сестра Раисы, – догадалась я.

– Правильно, – кивнула она, – можете Зинойзвать, я не привыкла к отчеству.

– Мне нужна Раиса.

Зина покачала головой:

– Ее нет.

– Вот жалость, – расстроилась я, – специальноиз Москвы прикатила, чтобы поговорить. Можно у вас во дворе подожду, посижу наскамеечке?

Зинаида сняла фартук.

– Раисы нет.

– Я поняла, она, очевидно, на работе, впрочем, я нестану вам мешать, сейчас уйду. Вы только мне объясните, где институт находится.

Зина села на стул, сложила на коленях большие, натруженныеруки и с изумлением спросила:

– Какой институт?

– Ну тот, где Раиса Николаевна преподает. Схожу туда.

Зинаида заправила за ухо выбившуюся из пучка прядь исказала:

– Никак не пойму, о чем речь.

– Вообще-то, мне нужен Петя Попов, если он, конечно,тут живет.

Лицо Зины просветлело.

– Ну наконец-то и до нас очередь дошла. Сейчас приведу.

– Он дома? – обрадовалась я.

– Где же ему быть, – дернула плечами Зинаида иушла.

Я расслабилась и мысленно похвалила себя за необыкновеннуюсмекалку. Даже если Маши здесь нет, Петя скорей всего знает, где девочка. Отецлюбит дочь, наверное, он часто навещает ее и сообщит мне, с кем теперь живетМаша. Правда, немного странно, что после развода девочка осталась с мачехой, нов жизни случается всякое.

Дверь отворилась, в комнате вновь появилась Зинаида, за рукуона вела патлатого мальчика.

– Вот, – сказала хозяйка, – Петя, а тутдокументы.

На стол лег довольно пухлый конверт.

– Мне с вами ехать или сами его заберете? –спросила Зинаида.

– Это Петя? – воскликнула я.

– Ну да, – кивнула Зина, – вы бумаги посмотрите.Все точно оформлено, Петр Петрович Попов, круглая сирота.

– Мальчик – сын Пети Попова? – еще большеизумилась я.

– Верно.

– Сколько же ему лет?

– Седьмой пошел.

– А почему он все время молчит?

Зина всплеснула руками.

– Издеваетесь, да? Приехали забирать мальчишку винтернат для глухонемых и спрашиваете, почему он не говорит?

Тут только до меня дошла суть происходящего.

– Простите, очевидно, плохо объяснила вам цель своегоприезда. Я не имею никакого отношения к заведению для несчастныхдетей-инвалидов.

– Да ну? – протянула Зина, в ее темных, похожих навишни глазах заплескалось разочарование. – Что вам тогда нужно?

– Мне нужна Маша Попова.

– Это кто?

– Дочь Петра Попова-старшего, сына Раисы.

– У него была девочка?

– А вы не знали?