Приходилось раскошеливаться. Петр не обманул, он исправноприсылал тетке копеечку, и Зинаида боялась лишиться источника доходов.

Недолго после кончины невестки прожила и свекровь. Раисаскончалась тоже по пьяни. Выпила самогонки, легла в сугроб и заснула. Зинаосталась с Петяшей одна. Она совсем не тужила по покойной сестре. Мальчик ее необременял, рос, словно трава в поле, к тому же он оказался послушным и с раннихлет превратился в помощника. В общем, Зина чувствовала себя почти счастливой.

Однажды двадцатого числа почтальон не принес алименты.Промелькнул месяц, вновь подкатило двадцатое, и опять хромоногий Сергей ссумкой через плечо прошествовал мимо калитки их дома.

Зина нагнала письмоносца и спросила:

– Где мой перевод?

– Хрен его знает, – сплюнул Сергей, – неттебе ничего.

Зина призадумалась. Только через полгода ее вызвали в собеси огорошили: Петяше, как круглому сироте, назначена пенсия.

Услыхав новость, она обомлела:

– Ну вы даете, работнички фиговы! Когда еще Валькапомерла, и только сейчас про денежки вспомнили!

– Так у мальчика отец был, – пояснила, зевая,толстая Алена.

– Почему был? – оторопела Зина. – Куда ж онтеперь подевался?

– Помер.

– Кто? – заорала Зинаида. – Слышь, Алена,хватит из себя начальницу корчить! В соседних домах живем, я про твое исподнеевсе знаю, рассказывай нормально.

– Так говорю тебе, – мигом сменила тонАлена, – пенсия только круглой сироте положена. Петр Попов умер, ужнесколько месяцев прошло, а до нас бумаги сейчас доползли. Ты мальчишку можешьна законных основаниях в детдом сдать.

– Как умер, – забормотала Зинаида, – почему?Молодой ведь, не пил, учился, работал… Что с ним приключилось?

– Хрен его знает, – равнодушно пожала плечамиАлена, – вот тебе бумажка. Хочешь, езжай в Москву, тут адрес указан, вонвнизу, гляди, отделение милиции, улица, дом. Там небось объяснят. Так чего,станешь Петяшу в детдом оформлять?

– Конечно, – обозлилась Зина, – зачем он мнесдался? Самой не прокормиться.

– Тогда его пенсию не получишь, – предостереглаАлена.

– Больно велика награда, – хмыкнулаЗинаида, – полкопейки. Нет уж. Готовь документы.

Алена укоризненно покрутила головой, но вслух высказыватьсвое отношение к Зинаиде не стала. Все-таки соседка, следовало прикусить язык.

С тех пор прошло несколько лет, а Петяша все объедает Зину.С детдомом все оказалось не так просто. Чтобы Зинаида могла распоряжатьсямальчиком, ну, к примеру, оформить его в садик или водить в поликлинику, Петрпосле смерти своей жены-пьяницы попросил тетку официально оформить опекунствонад Петенькой. И теперь это очень мешало Зинаиде, потому что Петенька несчитался полной сиротой, у него была опекунша. Да, Зина могла отдать его вприют, только в обычный глухонемого ребенка не брали, а специализированныйоказался переполнен. И процесс этот тянулся до сих пор.

– Надо бы взятку директрисе дать, – вздыхалаЗина, – а откуда средства взять? Не сто рублей же ей предлагать. Вот истоим в очереди, маемся. Хоть бы Петька помер, что ли. Только он, на грех,здоровым уродился, ничего его не берет, до снега босиком бегает, даже некашляет.

– Петя не сообщил вам о женитьбе на Лизе Марченко?

– Нет.

– И о том, что у него родилась дочь Маша?

– Нет.

Я замолчала. А что было сказать? Дверь скрипнула. На порогепоявился мальчик, потряхивая спутанными волосами, он вытянул руку.

– Еще чего! – заорала Зинаида. – Жрать емуподавай! День на дворе! Жди до вечера.

Очевидно, ребенок понял, что ему отказано, и совершенномолча выскользнул за дверь.

– Вы его кормите всего один раз в сутки, наночь? – вырвалось у меня. – Но мальчику положено завтракать, обедать,полдничать и ужинать!

– Кто это положил, тот пусть продукты ипокупает, – окрысилась Зина, – а у меня лишней копейки нет.

– Но у вас вроде есть корова, хоть молочка налейте.

– Ишь какая добрая нашлась, – обозлиласьхозяйка, – оно для людей, на продажу.

Я вынула кошелек.

– Можно у вас литр приобрести? Только налейте в двекружки.

Зинаида быстро сбегала на кухню и притащила молоко. Я взялаодин высокий, темно-синий бокал и вынесла во двор. Петяша безучастно сидел накрылечке. Я погладила его по спутанным буйно-кудрявым волосам. Мальчик поднялглаза. У меня заболело сердце. Петяша смотрел так, как глядит крепко битаяжизнью, не видевшая ничего хорошего дворовая собака. Я подала ему кружку:

– Пей.

Брови мальчика слегка приподнялись, на лице появилосьвопросительное выражение. Я кивнула:

– Это тебе.

Ребенок молча взял емкость и прилип к ней губами. Меняудивила его деликатность. Петяша был явно голоден, но он не набросился намолоко, не стал хлебать его большими, шумными глотками, а пил тихо, аккуратно…

Забрав пустую посуду, я вернулась к Зине и сурово сказала:

– Вторую порцию дадите ему часов в шесть. Надеюсь, необманете?

– Я честный человек! – возмутиласьсквалыга. – Коли уплочено, то без вопросов.

– Вот тут еще деньги, правда, мало, больше у меня ссобой нет. Покормите малыша сегодня обедом и ужином.

– Коли вам охота зря рубли бросать, топожалуйста, – ухмыльнулась Зинаида, – сосисок куплю, он их один разел и все с тех пор просит, знаки подает.

– Отдайте мне бумагу из милиции.

– Берите, – пожала плечами тетка, – мне ни кчему она, чудом не выбросила, сунула за икону и забыла.

Мы вместе вышли на крылечко. Петя молча сидел на ступеньках,и тут я не выдержала:

– Зинаида, послушайте, вам ведь мальчик не нужен.

– Точно, – кивнула она, – одна докука.

– В конце недели к вам приедут и заберут его.

– Совсем? – обрадовалась Зина иперекрестилась. – Ну и слава богу.

– У меня есть бездетная подруга, она усыновит Петяшу.

Зинаида изумилась:

– Да ну? За фигом ей урод, может здорового взять.