Он встал, Мрак тоже поднялся, а десантник вскочил в тотмомент, когда полковник только сделал движение подняться.

— До свидания, полковник, — сказал Мрак.

— Надеюсь, вам у меня понравилось.

— Прекрасное вино, — ответил полковник.

— Подумать только, при таких налогах… гм…

Олег проследил, как отъехала машина, Михаил закрыл за нимиворота и с победным видом занял место в караулы ной будочке.

— Извини, — сказал Мрак.

— Считаешь, десяти дней хватит?

— Смотря как будешь стараться. К тому же надоторопиться, если тебе не почудилось насчет Таргитая.

— Дым пойдет из задницы, — заверил Мрак. Подумал,спросил осторожно:

— А на что хватит?

— Через десять дней… если все пойдет, как надеюсь, намне понадобятся фирмы, счета в банках, пещеры с сокровищами.

— Жизнь обеднеет, — вздохнул Мрак. Насторожился,переспросил с подозрением:

— Ты о чем?

— Видишь ли, Мрак…

— продолжал Олег, он словно не слышал Мрака, а судя поего лицу, уже забыл о глупом налете местных тайных служб, о политике, войнах,каком-то человечестве.

— Ты превращался в волка, а потом в человека,совершенно не думая, что у тебя с кишками. И у волка, и у человека ониодинаковы. Ну, почти. И у того, и у другого сердце гоняет кровь по кругу… Акогда переходишь на кремнийорганику или на металл, то твоя старая кровеноснаясистема уже не срабатывает так же автоматом, как если у волка…

Мрак раскрыл рот, потом спохватился:

— Но ты же как-то можешь?

— Мне стоит усилий, — сказал Олег.

— Немалых. И дисциплины. У тебя как с дисциплиной?

— На все сто, — похвастался Мрак.

— Кого хошь по струнке поставлю!

— А придется себя.

— Не себя, — засмеялся Мрак, — а свое тело.Не ловишь разницу? Тупой ты, хоть и умный. Ты мне пальцем покажи, а я уж начну.Помнишь, ты и раньше показывал, а мы с Тархом с криком «ура» бросались, акизубры… А ты уж за нами, за нашими спинами, в пролом.

Олег поморщился, откровенное бахвальство Мрака показалосьгрубым.

— Да так было… Но не сейчас, в новом мире. Понимаешь,теперь человек с топором несколько… устарел. А если быть совсем уж точным, еговремя прошло и больше не вернется. Ладно, теперь о деле. Итак, ты сейчас можешьтрансформироваться не только в волка, но в любое живое существо. Естественно, ссохранением массы… Можешь видеть в любом диапазоне волн… гм… доступном живомусуществу… Мрак посмотрел подозрительно:

— Но ты-то видишь шире?

— Мне доступно радиозрение, — ответил Олегравнодушно, — рентгеновское… и ряд прочих, но сейчас говорим 6 тебе. Тыможешь летать, как птица… вернее, как птеродактиль. Можешь дышать под водой, влюбой ядовитой атмосфере… скажем, в дыму на пожаре. Можешь даже не дышать, аочищать воздух и гонять его по кругу. Правда, это требует энергии…

— Сколько?

— Ну, как в атомной подлодке. Не самой крупной, а так —средней.

Мрак посмотрел на Олега подозрительно, но у того лицо былосовершенно серьезным. Он даже не соображает, что только что нечаянно крутошутканул.

— Это хорошо, — сказал Мрак язвительно.

— Это утешает, что средней. Самая крупная — это,пожалуй, чересчур.

Он думал, что совсем уел серьезного волхва, но тот лишьмазнул по нему серьезным взглядом пронзительно зеленых глаз.

— Да, — сказал он кротко.

— Для тебя да.

Странность живой материи в том, что Олег, несмотря на всеуправляемые метаморфозы, несмотря на переход на атомарный уровень, по-прежнемунуждался в полноценном сне часов так шесть-семь. Или хотя бы пять. Он дажевыдвинул на ходу идею, что если и существует жизнь кремнийорганическая,металлическая или газовая, то все они точно так же нуждаются во сне, ибо соннеобходим для любой жизни, так как сон — единственный мостик, связывающий жизньс дожизнью…

Сам он упражнялся часами, сутками, стараясь уловить изакрепить этот переход с биологического на атомарный уровень. То есть извещественного переходил, на взгляд Мрака, вообще в черт-те что, уже не только вкаменных или железных динозавров, а вообще творил со своим телом дивные дела ифичи.

Мрак в одну из демонстраций, честно говоря, струсил, когдаОлег попросту исчез. А потом по комнате начали летать вещи, включался ивыключался телевизор, магнитофон, компьютер. Из розетки выдернулся шнуртелефона, однако тот все равно зазвонил. Олег возник посреди комнаты, сразу вживой плоти, никаких чугунных или золотых статуй, но и в такой личине он с тойже легкостью включал электроприборы, запустил вентилятор.

— Впечатляет, — заметил Мрак нарочито будничнымтоном, хотя внутри все плясало и ходило на ушах.

— И я так буду?

— Если будешь прилежно учиться, — сообщил Олег, иснова Мрак не уловил ни грана издевки, ни даже тени юмора. Олег говорил идействовал как школьный учитель. Это раздражало и… одновременно страннымобразом успокаивало. Как известно, со школьными учителями ничего не случается.А если и случается, то в самую последнюю очередь.

— Да, учиться, — сказал он медленно, — это неволам хвосты крутить… это полегше. Но что-то я не врубаюсь… Когда ты леталтогда… ну, еще до инквизиции, будь она благословенна, то тогда понятно, как…

— Как?

— Магией, — огрызнулся Мрак.

— То есть непонятно как. Ты сам не понимал. А сейчас?Ты что, гравитацией управляешь?

Олег подумал, кивнул:

— А это идея, кстати. Гравитация — довольно простойпроцесс, но неживые объекты ею управлять не могут, потому и сыплются нам наголовы. Надо попробовать, это должно получиться…

Он впал в оцепенение, похожий на застывшую между оконнымирамами муху поздней осенью. Мрак попробовал терпеливо ждать, но не в егохарактере вот так сидеть и пялиться, плюнул и пошел на кухню к холодильнику.

На другой день Олег появился в комнате радостный, хотябледный и снова исхудавший едва ли не до состояния скелета, едва-едваобтянутого кожей. Мрак вздрогнул, когда Олег вышел прямо из стены и тут же, безперехода, возник у холодильника. Дверца распахнулась сама, Олег хваталслетающие с полок вкусности, пожирал колбасу целыми связками, молоко потреблялвместе с пакетами, а сметану — вместе с банками.

— Где ты был? — спросил Мрак подозрительно.

— Проверял твою идею насчет антигравитации, —сообщил Олег с набитым ртом.