Его унесло на большой скорости, видно было, как крохотнаяфигурка устанавливает в нужных точках страшную взрывчатку, а по радио донессясильный могучий рев:

— Олег, а ты помнишь, когда арабы вторглись в Египет?Халиф… э-э… забыл его имя, когда его спросили, что делать с Александрийскойбиблиотекой, там же такие невероятные запасы древних книг, за тысячу лет неразберешь… И мудрый халиф ответил: у нас есть своя книга — Коран. Если те книгипротиворечат Корану — их надо сжечь. Если говорят то же, что и Коран, то зачемони? Сжечь!

— Помню-помню, — ответил Олег с тоской. Он опустилкомок под ноги и без нежности притоптал ногой, — только чего ты все халифда халиф! Уже забыл, как тебя тогда звали?

Мрак запротестовал:

— То был не я!… Не бреши, то был, скорее всего, ты.Твои замашки, будто тебя не знаю! Ладно, можешь не признаваться. Но если сейчасвсе это спалим, то я и Александрийку на тебя повешу.

Олег тяжело вздохнул, но в глазах уже появилось знакомоежестокое выражение, самые лютые люди — идейники, и с губ кроткого Олегасорвалось безжалостное:

— Заканчивай. Через десять минут силовое поле исчезнет.

На поверхность вылетели, будто ими выстрелили из жерлагигантской пушки. Странно и страшно было видеть красное пылающее небо —сплошную рану, даже видны

обнажившиеся оранжевые вены пространства, белесые нитинервов, истерзанную взрывами ткань или даже внутренности. Хотя это чересчур,такое для космоса не крупнее ничтожнейшей царапины.

— Что увидят на Земле? — спросил Мрак внезапно.

— Особенно… гм… Ирма…

— У тебя есть Ирма, — обронил Олег и умолк.

В спину едва слышно толкнуло. Впереди по красной тканикосмоса затрепетали оранжевые зарницы. Не оборачиваясь, он знал, что за спинойгорит, превращаясь в ничто, в свет, самая ценная планета в Галактике.

— Наддай, — велел Мрак.

— Впереди лучшая в Галактике планета, лучшие существа!

— А если…

Вспыхнул свет. Слова застряли в горле. Космос исчез, авзамен синее небо проглядывает сквозь зеленые кроны, могучие дубы-великаны покругу, неподвижные, как космические часовые. Солнечные лучи пронизывают зеленуюлиству, по лужайке бесшумно двигаются взад-вперед ажурные тени. Могучие ветвиблагосклонно простерли ветки над поляной, заботливо укрывая от солнца. Потолстой коре ползают жуки-рогачи. Пестрые бабочки слетелись к выступившейполоске сока из трещины, там блестят зелеными спинками жуки-бронзовки. В ветвяхмелькнул рыжий хвост, а с самой вершинки дуба понеслась рассыпчатая трельсоловья.

В центре поляны на большом пне жмурится, как кот на солнце,Таргитай с дудочкой в руках. Лицо круглое и румяное. Увидев Олега и Мрака,заулыбался, воскликнул счастливо:

— Олег! Мрак! Как долго я вас не видел!

Олег посмотрел ошалело себе под ноги. Мягкая шелковая трава,но дальше, к центру поляны, все заботливо вытоптано. Рядом гулко засмеялсяМрак, вскинул руки, и на вытоптанном вспыхнул костер, моментально прогорел итут же погас. На его месте возникли багровые груды крупных углей, похожих надрагоценные рубины с кулак размером. По бокам появились толстые рогульки, грубовбитые в землю, а сверху на толстом шесте…

Рот Олега наполнился слюной. Нежная тонкая кожа молодогокабанчика уже начала румяниться, прозрачные капельки срывались под действиемгравитации, летели медленно навстречу жару, половина превращалась в пар, еще недостигнув, а оставшееся, коснувшись багровости, шипело и выстреливалось вверхтонкими сизыми струйками.

Нежная кожа из розовой стала коричневой, начала слегкаотслаиваться. Кое-где даже лопнула, из трещин выстреливаются почти прозрачныеструйки пара, а крупные капли блестят, как жемчужины.

Таргитай вскрикнул счастливо:

— Мрак! Ты тоже все умеешь?

Олег, двигаясь как деревянный, сел на толстое бревно сотслоившейся корой. Мрак исчез, тут же возник сидящим у костра. В ладониблеснул острый нож, от кабанчика отделился кусок мяса с бока. Олег увиделблеснувшие ребра, там же самое нежное мясо, наконец что-то в нем проснулось,руки поднялись как будто сами по себе, пальцы жадно ухватили большой горячийломоть.

Ели молча, быстро, жадно, разгрызали кости, доставая сладкиймозг. Мрак рычал от удовольствия.

— Зачем? — сказал вдруг Мрак. Он на миг пересталжевать, оглядел всех блестящими коричневыми глазами.

— Мне почудилось… что эти… которых мы в распыл… слишкомрано отказались… даже забыли, что такое жаренный на углях кабанчик. Пусть дажеу них жареным кабанчиком была ящерица, рыбопаук или большой кристалл осмия. Аэто… опасно. Мне смутно чудится, что вот так быстро перейдя к… ну, понятно… иотказавшись от жареного кабанчика, потеряем нашу дикую составляющую… что и естьнаш наступательный дух!… А это, как говорит один мой мудрый друг, не естьбардзо карашо…

Олег доедал ножку, хрустел, чавкал, прорычал с набитым ртом:

— От эстета слышу. Это говоришь постоянно ты.

— Хреново то, — закончил Мрак, он с тревогойпосматривал, как быстро тает мясо на кабанчике, — что после короткого… илидолгого периода благополучия… начинаешь с опаской смотреть по сторонам: а непоявились где-то молодые да дерзкие, что нарушат уют да покой? Если появятся,не прихлопнуть ли их заранее? Пока не начали беспокоить варварскими набегами,созданием новых звезд, переделкой космоса, добавлением новых констант…

Таргитай ел, перепачкался жиром, поглядывал на нихсчастливыми глазами, спросил:

— А где это вы были?… Появились, что-то наговорили,исчезли…

Мрак отмахнулся:

— Да ерунда, не бери в голову. Злобная империя ящеро-подобныхмонстров пыталась поработить нашу гордую Землю. Мы в последний миг сумелипротивопоставить им честь и достоинство землян… Словом, гады разбиты, стерты слица земли. В смысле, из космоса. Так и запишем.

Лицо Олега дернулось, он задержал дыхание, как будтопережидал приступ боли, что теперь останется с ним навеки.

— Да, — сказал он хриплым голосом, — историюпишет победивший… Подай-ка мне, человек с топором, вон ту заднюю ногу, а топодгорит.

— У меня ничего не подгорит, — возразил Мрак сдьявольской гордостью.

— Эх, а какой был Информарий! Знания миллионов миров задесять миллионов лет… Подумать только. И я его грохнул. А там, может быть,имелся самый лучший рецепт поджаривания кабанчика.

Олег на миг замер, к чему-то прислушался, покачал головой:

— Нет в нем такого рецепта.

Мрак застыл на миг, глаза впились в Олега. Потом выдохнул,сказал уже почти не дрогнувшим голосом:

— Тогда и хрен с ним.