— Вообще-то ты не такой уж и дурак, Мрак!… Идея хороша.Да и сам способ. Особенно в соединении с моим прежним. Я создавал перед собойкрохотную пленку вакуума… мой организм тут же старался вдвинуться в нее, ибоприрода пустоты не терпит, и таким образом я стремительно продвигался… Еслиуспевал ориентироваться, то даже — в нужном направлении. А в соединении сантигравитацией — втрое быстрее… Правда, только здесь, на Земле. Или вблизибольших масс с гравитацией. Но все-таки…

Мрак слушал-слушал, удивился:

— Так ты что, и на другие вещи можешь действовать? Олегсказал оскорбленно:

— А что я, безрукий? Ты можешь, а я нет?

— Я?

— Ну да.

— Как?

Олег пожал плечами:

— Дурачка строим? Ну возьми вон стул.

Мрак в раздражении подошел к стулу, взял за спинку.

— Ну, что дальше?

— Передвинь, — хладнокровно посоветовал Олег.

Мрак передвинул и снова посмотрел на Олега.

— Ну?

— А что тебе еще? — удивился Олег.

— Ты воздействовал на стул?… Воздействовал. Можешь ещеполомать, отшвырнуть, сжечь, разбить в щепки… Все то же самое можно делать ибудучи в другой личине. Разница только в том, что можно делать больше. Ну, каквсякий интеллигентный человек всегда найдет больше способов плюнуть в супсоседу, чем его необразованный сосед. Я, к примеру, могу в ножке этого стуласделать, как говорится, взглядом незаметную снаружи каверну, чтобы подломилась,когда сядешь… могу деревянную основу превратить в песок, могу… скажем, сделатьего золотым, хотя для этого, правда, придется понизить температуру во всем домеградусов на тридцать…

— Этого не делай, — быстро предупредил Мрак.

— Каролина везде натыкала горшки с цветами. Нежныя! Этоу тебя такое прикосновение Мидаса, да?

— Хвост твоему Мидасу в руки, — ответил Олегнедобро, — грамотный!… Я могу это проделывать и на расстоянии. Только,конечно, усилие возрастает… или падает в квадрате.

На третий день после визита интеллигентного полковника Олегстоял посреди комнаты и в который раз всматривался в черный ужас. На этот разхолод остановился, не дойдя до сердца. Все тело трепетало, он чувствовал, какесли бы плыл в холодной воде, но это уже холод, с которым можно справляться.

Он стоял спиной к окну, но каким-то образом увидел, какдалеко за пределами усадьбы, где Мрак на полянке установил добротный стол и двелавки, что-то мелькнуло. Организм моментально перешел на скоростной режим, мирзастыл, деревья остались склоненными под порывом ветра на одну сторону, дажелистья не шевелились, а над зелеными верхушками прямо в воздухе застыло внелепой позе тело Мрака. Глаза вытаращены, руки растопырены, рот открыт вкрике, а мышцы вздулись так, что рубашка в клочья…

Олег прыгнул в окно, пробежал через двор, охранник смотрелпрямо на него, но не видел, а если что и останется в памяти, то лишь смазанныйсилуэт. Мелькнула внизу высокая ограда, уже не высокая, ноги пронесли в лес,замелькали деревья.

Когда он выскочил на отмеченное радаром в мозгу место, Мракуже с треском валился через путаницу веток. Олег подпрыгнул, ухватил в воздухеи плавно поставил его на ноги. Мрак покачнулся, упал, тут же попыталсяподняться, снова упал. Он весь был облеплен листьями, забрызган липким соком, впаутине и даже в желтках раздавленного по дороге птичьего гнезда.

— Олег…

— Лежи, — велел Олег.

Мрак упрямо пытался подняться, лицо кривилось, он жаднохватал широко раскрытым ртом воздух. Он прошептал:

— Олег… а ты откуда?

— Лежи! — крикнул Олег. Он для верности придержалего лежащим, а Мрак, несмотря на адскую боль во внутренностях, успелподивиться, насколько руки у Олега… сильные, что ли.

— Что со мной?… Никогда такого не было…

— Но ты никогда на сто шагов не прыгал, — ответилОлег раздраженно и растерянно.

— Черт, это я виноват!… Только на шажок прошел дальше,а уже забыл… Мрак, ты хоть и изменился, но в тебе по-прежнему энергию дает, каки давала, печень. Необходимое кровяное давление поддерживает сердце, а кровьразносит кислород. Словом, у тебя тело все же человека, а ты решился нанечеловечье. Или зачеловечье! Пойми, это уже не в волка или птеродактиля. Мыименно вот сейчас делаем шажок за Край!… В волка — это не за Край…

Мрак перевернулся и лег на спину. Лицо его сильно исхудало,но пока еще не выглядел узником Бухенвальда. Запас сил и энергии в этой волчаревелик, подумал Олег с облегчением. Пусть переведет дух, большего непотребуется.

— Вот ты сделал шажок, — сказал он, — теперьзришь все электромагнитные излучения от ультрафиолета до инфракрасного, жрешьпочти все… даже песок… над которым так надсмехался…

— Над песком? — слабо удивился Мрак.

Олег молча поднял бровь, Мрак пристыженно умолк.

— Нет, — поправился Олег, подумав, — песоктебе пока не по зубам. Не по желудку, вернее. Но все, что имеет органическоепроисхождение, ты жрешь, верно? К примеру, вон можешь поглодать веточки, каклось, кору дерева… да и само дерево, как бобер. Или даже уголь! Нефть пьешь?Еще нет?… Попей, увидишь, что энергии дает больше, чем твой жареный поросенок.

— Сам пей, — ответил Мрак зло.

— Ишь, злыдень, на что покусился!… Да я тебя зажареного поросенка… Правда, запить попробовать можно. Но почему какой-товонючей нефтью? У меня вон там зарыта цистерна лучшего авиационного бензина.

Олег, не слушая, рассматривал его задумчиво, какобездвиженное насекомое на столе препаратора.

— Что еще? — пробормотал он.

— Ну, силенкой, конечно, бог тебя и раньше не обидел, асейчас она не удесятерилась, а усотнилась… есть такое слово? Ничего, теперь будет.Слух у тебя тоже пусть не музыкальный, но песню кузнечика услышишь за сотнюкилометров. Если захочешь. И что делается в недрах, должен слышать. Ну, будутли землетрясения…

Мрак буркнул:

— Пока я слышу только, как червяки корни вот того кустажрут. Ах чавкают, заразы! Куда в них столько влазит?… Ну прямо вещие олеги… Такговоришь, я могу и в ультрафиолете?…

Он заорал, лицо дико перекосилось. Олег с непониманиемсмотрел, как Мрак вслепую шарит по воздуху руками, смертельно побледнел, глазасмотрят невидяще. Потом его ладони метнулись к горлу, он напрягся, удерживаятошноту.

Олег опустился рядом на колени. Горячие ладони с силойгидравлического пресса прижали к земле.

— Мрак!… Что, говори, что?

— Посмотрел, — выдавил Мрак сквозь стиснутые зубы.

Его качало, он пытался удержаться, но земля прыгала, какошалевший конь, жуткий непонятный мир перед глазами струился, вспыхивал всемикрасками, взрывался фейерверками, бил по голове черными пятнами, менялсянепрерывно, ежесекундно, голова кружилась, к горлу подступила тошнота, а мозгизатрещали от тщетных попыток за что-то ухватиться…