Штайнер исчез вслед за небесными божествами. Перед уходом капитан бродил среди могильных плит и, заслоняя руками глаза от солнца, смотрел вверх на гигантские фигуры. Рубашка у Уэйна намокла – видимо, Штайнер напоил его из канистры.

Некоторое время спустя Уэйн заметил в небе над городом какой-то странный аппарат, похожий на самолет, – из тонкой фольги, с небольшим кривоватым пропеллером. К прозрачному корпусу крепились два изящных, точно у стрекозы, крыла, а бородатый мужчина внутри активно крутил педали.

Уэйн машинально глянул на безумного велосипедиста, заточенного в аккуратном планере, и вдруг понял, что отчетливо слышит паровой гудок. Неужели «Аполлон» превратился в наземную яхту и сейчас выплывет из-за дюн, красиво рассекая водорезом белый песок? Летательный аппарат покружил над молчаливыми улицами Дожд-Сити, а потом, элегантно развернувшись, направился к кладбищу по следам Уэйна и Штайнера. Пилот работал ногами изо всех сил, покоряя небольшой склон, затем открыл пластиковое окошко и внимательно посмотрел на обессиленного молодого человека, привалившегося к могильной плите.

Перестав удивляться увиденному, Уэйн вдруг узнал бородатого мужчину. Пилот крутил педали, покачивая самолет из стороны в сторону, будто желая привлечь внимание поисковой группы.

– Макнэр… – Улыбаясь самому себе, Уэйн помахал тонким крыльям, парящим над его головой. – Макнэр, это же «Госсамер Альбатрос». Ты забрал его из Вашингтона ради меня…

– Уэйн, ты все такой же придурок! – Над всклокоченной бородой на вспотевшем лице старшего механика «Аполлона» появилась гримаса. – Чего это ты размалеван, как девка? И где все остальные – Орловский, капитан, профессор Саммерс?

У Уэйна не было сил крикнуть в ответ. Макнэр это понял и затормозил, остановив хрупкий летательный аппарат на парковке в сотне метров от Уэйна. Когда он вылезал из кабины, вблизи снова послышался гудок. На парковку завернула колонна из трех старомодных, но от этого не менее великолепных паровых автомобилей. Шипели и дрожали дымоходы, поршни вместе с приводным устройством выпускали облака пара, с любовью отполированные медные детали блестели в лучах закатного солнца. Машины подъехали со стуком соединительных штанг, с лысых шин на обручеподобных колесах сыпался песок. Третий автомобиль вез за собой зеленую цистерну с водой с золотистой надписью «Пожарная охрана Нью-Йорка», а к крыше крепились запасные крылья планера. Водители вышли из машин, сняли очки и викторианские плащи-пыльники – теперь Уэйн узнал в них Руководителей, которых последний раз видел у мотеля на главном шоссе Нью-Джерси. Среди них была и молодая женщина с ребенком в заплечной сумке; на голове у малыша красовался миниатюрный летный шлем.

Все они бросились к Уэйну, и тот из последних сил поднялся на колени.

– Джи-эм! – едва шевеля потрескавшимися губами, воскликнул Уэйн, и стер помаду запястьем. – Хайнц, Пепсодент, Ксерокс, вы такое пропустили! Я видел Джона Уэйна и Гэри Купера!

Скорость, пар, пульсирующая топка и натянутые клапаны – о таком веселье не могли мечтать даже астронавты, отправившиеся на Меркурий. После недельного отдыха компания уехала из Додж-Сити и помчалась на запад по Пятидесятому шоссе. Паровыми машинами управляли Джи-эм, Хайнц и Пепсодент. Холмистая местность западного Канзаса сменялась горными вершинами, возвещающими о приближении к Скалистым горам. Уэйн удобно устроился на заднем сиденье ведущего автомобиля рядом с Анной Саммерс. Из тараторящих поршней длинными струями вырывался серебристый пар. Мелкие брызги охлаждали лоб, и с каждым глотком воздуха уверенность Уэйна возвращалась, наполняя все его сосуды и нервные окончания.

Путешествовали с шиком. Три паровых автомобиля – «бьюик-роудмастер», «форд-гэлакси» и «крайслер-империал» – были созданы по заказу мэра Детройта в конце двадцатого века. Мягкая обивка, как в спальном вагоне первого класса, пуленепробиваемые стекла, подставки для оружия – удобнее машин Уэйн раньше не видел. Они не шли ни в какое сравнение с медленными и неповоротливыми автомобилями скорой помощи в Дублине, работающими от батарей. Паровые машины развивали скорость до сорока пяти километров в час, и к середине первого дня они проехали сто двадцать километров – на верблюде такой путь занял бы неделю.

Мимо проносился пустынный пейзаж; между бесхозными фермами и зерновыми элеваторами мелькали кактусы и пересохшие русла рек, пришедшие в упадок городки теснились вокруг укрепленных заправочных станций. На Пятидесятом шоссе было не так уж много брошенных транспортных средств, так что колонна продвигалась головокружительными темпами. Хайнц, в защитных очках и водительской накидке, склонился над огромным рулевым колесом «крайслера» и все время давил на газ, останавливаясь лишь, чтобы Макнэр подбросил еще угля в пылающую топку.

В сотне километров от Додж-Сити дорога пошла на крутой подъем, однако машина преодолела его без труда, да и показатели давления оставались в норме.

– Вот это двигатель, верно, Хайнц? – восхитился Макнэр. – В Детройте знали свое дело! – Он сдвинул очки на обгоревший лоб и крикнул Уэйну: – Не слишком быстро? Можем сбросить до тридцати пяти.

Уэйн откинулся на заднем сиденье, подставив лицо потоку влажного воздуха.

– Полный вперед, Хайнц! Полный вперед!

Сидевшая рядом Анна Саммерс ухватилась за подставку для пулемета, ее сильно укачивало – лицо чуть ли не позеленело. За ними, вздымая песок, ехал Джи-эм на «бьюике», исторгавшем две одинаковые струи пара. Джи-эм сидел вплотную к рулю, а его молодая супруга сильными руками подбрасывала уголь; их новорожденный сын спал, прижавшись к груди Ксерокс. Мощный «форд» Пепсодента с водяной цистерной и разобранным планером на крыше замыкал шествие. Вождение давалось кочевникам с поразительной легкостью, и они явно наслаждались процессом. «Еще бы, – напомнил самому себе Уэйн, – они ведь настоящие американцы».

Едва не закончившаяся полной катастрофой экспедиция возродилась. Спасение в лице Макнэра стало очередным поворотным пунктом, еще одним подтверждением их мечты. Кочевники забрали Уэйна с кладбища, а Анну Саммерс в полубессознательном состоянии – из салуна «Лонг-Бранч», и отвезли обоих в ближайшую гостиницу «Холидей Инн».

Когда Уэйн и Анна пришли в себя, отдохнув в тени под навесом у пересохшего бассейна, Макнэр рассказал, как вместе с членами экипажа, за исключением двух человек, сумел спастись от облака с радиоактивными осадками, зависшего над Нью-Йорком. За несколько дней до окончания работ на «Аполлоне» Макнэр обнаружил три паровых автомобиля на одном из складов в Бруклине.

– Их собирались переправить президенту Брауну в Европу для личного пользования. Великолепные зверюги, чинить их было одно удовольствие. К счастью, я как раз отремонтировал двигатели, когда со стола упал сейсмограф – затрясло в Бостоне. Мы хотели разузнать, что произошло, и перед отъездом я записал последнее сообщение. Мы добрались до аэропорта Кеннеди и, естественно, ничего там не обнаружили. Я решил проверить контрольное оборудование на верхушке Пан-Ам-билдинг – вдруг случился выброс радиации. В общем, счетчики Гейгера зашкаливали. Мы бросили работы на «Аполлоне», перетащили запасы угля с судна в машины и помчали на всех парах по шоссе Нью-Джерси…