Под ливнем автомобили спустились с гор, окруженных со всех сторон густым тропическим лесом. Растительность давно захватила придорожные заправки и кафетерии, охотничьи домики и мотели, сквозь асфальт пробилась собачья мята и высоченные папоротники.

Дуранго был городом джунглей. Путники мчали по пустынным улицам вдоль омытых дождем тротуаров, за которыми высился лес высотой с трехэтажный дом. Обветшалые постройки уступили место тропическим дубам. Стремясь к небу, пальмы пробили витрины магазинов и потеснили дряхлые неоновые вывески. В центре Дуранго каркасы брошенных машин превратились в клумбы с огненно-красными каннами и шиповником.

– Хайнц, смотри на дорогу! – «Крайслер» завилял из стороны в сторону, и Макнэр схватил руль. Хайнц неловко откинулся на сиденье, сдвинув очки на лоб и опустив руки. Высокое длинноногое создание переходило пустую дорогу, словно грациозный пешеход в пятнисто-желтом пальто. – Это жираф!

Вскоре стало ясно, что лес полон жизни – в нем обитали потомки птиц и млекопитающих, выпущенных сто лет назад на свободу эмигрировавшими владельцами зоопарков. Леопард мрачно смотрел на путников с крыльца полицейского участка, два гепарда сидели на ступеньках мэрии. Напуганная стуком двигателей и пыхтением поршней, вспорхнула стая иволг. Сверкая оперением, по заброшенным парковкам разгуливали цветастые попугаи ара; один из них выскочил из-под колес «крайслера», издал недовольный крик и устроился на крыше здания автосалона.

За два дня пути к Лас-Вегасу путешественники не ощущали ничего, кроме бесконечных волн жара от джунглей, спускающихся вниз по горам; их тела пропитались запахами тропических цветов. Западная часть Соединенных Штатов походила на Амазонию: вместо пустыни здесь были бескрайние леса, реки с быстрым течением и сотни озер, что вышли из берегов после череды ливней. Теплое Южно-тихоокеанское течение вытеснило холодное Перуанское, так что горный хребет Сьерра-Невада целый век обдувался горячими влажными ветрами. Калифорния, пустыня Мохаве и даже межгорная впадина Долина Смерти превратились в гигантский тропический лес, протянувшийся через Панамский перешеек, Мексику и Нижнюю Калифорнию.

* * *

– Уэйн! Я вижу Лас-Вегас!..

Метрах в шестидесяти над головой Уэйна, на фоне узкого промежутка неба между высокими стенами леса, кружил планер. Группа остановилась, чтобы поменять колесо на «форде». Хайнц с Анной Саммерс помогали Пепсоденту поднимать машину огромным домкратом, а Уэйн отдыхал на заднем сиденье «крайслера». Макнэр радостно махал ему из кабины «Госсамера Альбатроса». Его голос заглушался чириканьем тысяч тропических птиц, жителей безумного вольера за зеленой решеткой: здесь были и вечно раздраженные длиннохвостые попугаи, и занятые сложными дебатами ара, обменивающиеся безумными криками, и изящные колибри, очарованные собственной красотой.

Наблюдая за неспешным полетом планера с опьяненными солнцем крыльями, Уэйн отключился от назойливого шума. Он почему-то снова задумался о пустыне, вспомнил бескрайние белые земли канзасской равнины с занесенными песком городками и зернохранилищами, все эти абстрактные элементы его глубоко личной мечты, которые только и ждали воплощения в жизнь. В этом шумном сумасшедшем доме негде было побыть наедине с собой, от бурной деятельности вокруг голова трещала по швам.

– Уэйн! Проснись!

Макнэр шел на посадку, края хрупких крыльев планера едва не касались деревьев. Его растрепанная борода торчала из пластиковой кабины, и на мгновение Макнэр и сам стал похож на пьяных от влажного воздуха птиц.

Уэйн выпрыгнул из машины и побежал к летательному аппарату. Изящный планер опустился на дорогу, Уэйн и Анна ухватили его за крылья, а Макнэр уже вылезал из кабины.

– Анна, я увидел Лас-Вегас! – У Макнэра подкашивались колени; тяжело дыша, он оперся на плечо Анны. – Ты понимаешь, что это значит, Уэйн?

– Отлично. – Уэйн помог старшему механику выпрямиться. – Всего тридцать километров пути.

– Дело не в этом! – Макнэр затряс головой, и с его бороды полетели капельки пота. – Там все в огнях! Горят неоновые вывески! Там люди, Анна, тысячи жителей!

И вот так они добрались до электрического рая. На подъезде к Лас-Вегасу спустились сумерки. Уэйн припал к стеклу «крайслера», слушая, как постукивание поршней и клапанного механизма эхом отдается среди темных лесов. Вдруг среди зеленого навеса из деревьев показался огромный розово-золотистый купол, пылающий, как огонь в печи. Город венчала переливающаяся корона из неоновых вывесок, сияло все вокруг: от ярких люминесцентных ламп над дверями казино и на стенах отелей до рассеянного света фонтанов. Под небом сочного синего цвета – теперь потемневшим так, что нельзя было даже различить загар на лицах – бывшая столица азартного мира выглядела такой же нереальной, как электрографический сон.

Уэйн привстал, и ослепительные лучи попали на рубашку, озарили лоб хрустальным мерцанием. Анна взяла его за руку. При виде отражений вывесок на высотных отелях ее встревоженное лицо исказилось. Уэйн сжал ее ладонь, стараясь успокоить и Анну, и самого себя.

– Как чудесно, Уэйн… Но что за люди здесь живут?

– Пока не знаю, Анна. Может, Игроки. Так или иначе, они напали на золотую жилу.

Хайнц осмотрительно сбросил скорость. Старый кочевник с явным подозрением разглядывал неоновые щиты, то и дело касаясь плеча Макнэра, на которое тоже падал яркий свет. Пепсодент и Джи-эм ехали прямо за «крайслером»; индейцы с трепетом прижались к стеклам, будто попрошайки у окон ресторана.

– Ну же, Хайнц, прибавь пару, – подгонял его Уэйн. – Пусть знают, что мы тут. Видишь гостиницы, Анна? «Дворец Цезаря», «Дезерт Инн». Все они выстроились вдоль бульвара Лас-Вегас: «Дюны», «Фламинго», «Сахара». Вот что за космические корабли зависли в небе, Хайнц…

– Только кто в них обитает, Уэйн? Город кажется безлюдным. – Анна поправила волосы, глядя на свое отражение в стекле. – И почему об этих жителях раньше никто не слышал?

– Потому что мы первыми пересекли Скалистые горы. – К Уэйну снова вернулась уверенность. – Только подумай, Макнэр, еще никто не забирался так далеко!

– Знаю, Уэйн, ты твердишь об этом целыми днями.

Макнэр по-доброму рассмеялся, без стеснения восхищаясь Уэйном, новым первопроходцем, преодолевшим путь через весь континент. Они добрались до северных окраин города, где парковки, мотели, бары и автомагистрали были освещены, но людей вокруг никто не видел. Уэйн ждал, что сейчас кто-нибудь выглянет с заправки и заметит их. В любой момент может собраться ликующая толпа, встречая путников радостными криками.

Однако несмотря на сияющие огни, в Лас-Вегасе было на удивление тихо. Уличные фонари освещали пустынные стоянки – ни машин, ни водителей, ни любителей азарта у игровых автоматов в магазинах. Фасады казино на Фримонт-стрит светились так ярко, что казались галлюцинацией, но тротуары у отелей «Золотой самородок», «Минт» и «Подкова» были пусты. Целые кварталы заросли джунглями, так что вывески «Дюн» и «Дезерт Инн» просвечивали через сплетение лиан и гигантских папоротников. Южную часть города, к востоку от Лас-Вегас-стрит, подтопило из-за горных рек, стекающихся в большое озеро, на поверхности которого отражался еще один, не менее яркий Лас-Вегас.