– Вы меня в чем-то обвиняете? – прохладно полюбопытствовал Амори.

– А? Что? – Целитель понял, что зашёл слишком далеко, и, спохватившись, низко и покаянно поклонился: – Простите меня, ваше величество, я принял судьбу принцессы Марилены очень близко к сердцу.

– И потому я вас ещё слушаю, – со значением сказал король.

– Благодарю! С принцессой постоянно должны находиться целитель и сиделка, а назначенные мною седативные препараты отменять или игнорировать нельзя! – продолжал Ферели, но уже не так напористо, и вдруг, засопев, экспрессивно всплеснул руками: – В конце концов, она же женщина!

– А это тут причем? – уязвлённо покосилась на него старшая фрейлина, проявляя, как видно, женскую солидарность.

– У них более возбудимая нервная система и ранимая душа! – воскликнул лекарь и неожиданно добавил, бросив на даму быстрый виноватый взгляд: – Не хотел вас обидеть, Марта.

Я хмыкнула. Вот умора! Меня бы даже потешил этот зоопарк, если бы эти совершенно посторонние люди на полном серьёзе не обсуждали меня. Меня!

– Принцесса Марилена не только женщина, но и древний маг, – возразил лекарю седобородый господин.

Меня покоробило. Старикан младше меня от силы на пятнадцать лет, а туда же, обзываться!

Амори вскинул голову, припомнив, должно быть, наш с ним разговор.

– Следите за языком, Корнелиус, – сухо одёрнул он. – Вы говорите о двадцатилетней девушке.

– Простите, – учтиво наклонил голову старик, впрочем, без особого раскаяния. – Я имел в виду её силу и знания, а не возраст. Маги времён трёхлетней войны за наследство оставили о себе легенды. Их силу трудно переоценить, а многие техники утеряны…

– Не столько утеряны, сколько невоспроизводимы из-за угасания магического ресурса, – встрял господин в зелёном.

Старик кивнул и продолжил:

– Как боевой маг с дополнительной специализацией разведчика и диверсанта, принцесса Марилена, полагаю, научилась справляться со своей женской чувствительностью. Меня больше волнует, если по улицам города станет расхаживать нестабильный, неконтролируемый, но заведомо сильный маг с разрушительным агрантом на руке.

Наступило всеобщее задумчивое молчание.

– Что вы предлагаете? – спросил наконец король.

– Изолировать принцессу, – быстро сказал Корнелиус и в ответ на поднявшийся возмущённый гул успокаивающе помахал рукой: – Это только на время, необходимое, чтобы её высочество разобралась в современном мире, полностью социализировалась и научилась контролировать свой дар. Ведь вы не даёте гарантий, что у принцессы не случится спонтанный выброс силы и в самый неподходящий момент, я правильно понял?

Старик обернулся к магу Ферели.

– Я ни на что не могу дать гарантий, – поджал губы целитель. – Для меня загадка, почему её высочество вообще проснулась… и именно сейчас. У меня нет этому объяснений.

– Я просил её об этом, – обронил Амори, и в комнате вновь воцарилось всеобщее молчание.

По ощущениям, присутствующие не то чтобы отнеслись к словам короля скептически, но явно имели много вопросов и комментариев, которые, однако, не решились озвучить.

– Только гений вашего величества превосходит дар принцессы Марилены, – с льстивым уважением проговорил старик Корнелиус, и мужчины почтительно поклонились, а старшая фрейлина низко опустила голову. – Больше никто во всей стране не сравнится с принцессой, а учитывая её боевую подготовку… что сможем мы противопоставить ей, воину из легенды, в случае…

Он взял драматическую многозначительную паузу, и Амори поторопил его:

– В каком же, например?

– В случае срыва, – закончил Корнелиус.

Ферели тут же встрепенулся:

– Нервного.

– Опять вы за своё! – нахмурилась старшая фрейлина.

Старик Корнелиус ответил лекарю сам:

– Любого срыва. Никто не знает, что сохранилось в памяти её высочества, и какие идеи она вынашивает. Так что я предложил бы закрытые апартаменты в моей Академии – вы все знаете, что это самое укрепленное здание со специальной защитой от спонтанной магии или неудавшихся заклинаний. Там принцесса могла бы не торопясь и абсолютно безопасно приходить в себя, а мы понемногу изучили бы природу её силы и узнали древние техники…

– Это исключено, – оборвал король. – Прекрасная Марилена не объект для ваших экспериментов.

– О, конечно, ваше величество! Я неверно высказался, – заюлил Корнелиус. – Речь идёт о взаимовыгодном партнёрстве, когда сама принцесса, если бы пожелала, приоткрыла нам завесу над старыми тайнами боевого колдовства… которое сейчас практически в полном упадке! – вырвалось у него с досадой. – Я радею для государства, ваше величество.

– О сотрудничестве говорить рано, – отрезал король, – здоровье и благополучие принцессы – вот наши приоритеты.

– Разумеется! И всё же сколько всего можно узнать для усиления оборонной способности нашей страны…

– Я вас услышал, – перебил его Амори и обратился к господину в зелёном: – Ренье?

Тот помолчал, размеренно покачавшись на носках туфель.

– Я не целитель, – наконец, решился он, но король его перебил.

– Мне это известно, – хмыкнул он насмешливо. – Я спрашиваю вас как министра науки и одного из сильнейших магов королевства.

– Все мы неровня вашему величеству, – подобострастно поклонился министр Ренье, – или принцессе Марилене… Скажу лишь то, что вы и сами видите лучше меня: магическое плетение отслоилось, и способности и знания активируются только при наложении на основную структуру, а это случается чаще в минуты покоя или неосознанного обращения к внутренним ресурсам. Повреждения каналов на уровне головного мозга, а также наблюдения, сделанные сразу после пробуждения принцессы, косвенно подтверждают вывод лекаря Ферели – её высочество не помнит, что с ней случилось. Я не целитель, – снова принялся оправдываться Ренье, – и вижу больше образами, но…

– Не тяните, – недовольно сдвинул брови король, и это простимулировало министра.

– Магическая структура хоть и блуждающая и отслоившаяся, но целая, а вот что касается воспоминаний… их как будто выжгло. Полностью. Абсолютно. Сила и умения её высочества позволяют ей быстро восстанавливаться, её тело и магический рисунок обретают прежнюю силу и законченность, а вот память… На тонком плане я вижу это как вырезанный кусок. Ничего нет. И, самое интересное, нет никаких попыток эту пустоту заполнить.

– К чему вы клоните? – остро глянул на него король.

– По моему мнению, принцесса сделала это сама, – выдохнул министр. – Она намеренно отказалась от воспоминаний и не собирается их восстанавливать.

Ну, заявление произвело впечатление. По крайней мере, на придворных. Да и на меня тоже, чего уж там.