– Это господин Боннель, мажордом и моё доверенное лицо, – представил его Амори и распорядился: – Боннель, я веду принцессу к госпоже Левеньи, проследите, чтобы все работницы покинули мастерскую.

Мужчина очередным молчаливым поклоном обозначил повиновение и быстрыми шагами направился вперёд, а мы в более медленном темпе последовали за ним.

– Ты узнаёшь дворец? – Амори взмахом руки указал на этаж, который мы покинули, и лестницу, по которой стали спускаться. – Это старинное крыло, комнаты моего деда располагались здесь. После коронации я решил переехать сюда из нового крыла, построенного отцом.

– Нет, не узнаю, – ответила я, сумев удержать на языке недоуменное: «А должна?»

– Здесь, конечно, делали ремонт и реставрацию. – Король задумчиво остановился на площадке между лестничными маршами. – Старые магисветильники заменили на синтерийские световые шары, взгляни. – Он помолчал и иронично улыбнулся: – С упадком магии нам пришлось обратиться к науке, а синтерийцы всегда были известны развитыми технологиями и нулевым магическим потенциалом.

– Это да, – подтвердила я, и мы возобновили движение.

Спустились на первый этаж, прошли коридорами… Что удивительно, на всём пути нам попался только ещё гвардейских караул и ни одного придворного или слуги. Думаю, столичным королевским дворцам полагается быть… хм… более оживлёнными?

– Я ограничил доступ в это крыло и в особенности на наш с тобой этаж, – пояснил Амори в ответ на мою озадаченность. – Посчитал, что твоё воскрешение… пробуждение лучше пока сохранить в тайне. Объявим, когда ты будешь готова.

– Это нужно сообщать каким-то особенным образом? – неприятно удивилась я.

Король остановился и медленно повернулся ко мне.

– Я дам тебе любую информацию, отвечу на все вопросы, и ты всё поймешь. Наверняка ты уже догадываешься, кем и чем стала для всего мира. – Он помолчал и вдруг загадочно улыбнулся: – Мы пришли.

Король отворил дверь, и мы очутились в просторной комнате, несмотря на солнечный свет дополнительно озарённой уже известными мне синтерийскими шарами.

Амори пропустил меня вперёд, внимательно следя за реакцией.

– Свадебное платье, – сказал он, волнуясь.

Да, вижу. Догадалась. Очень светлое, со сверкающей золотой искрой, с роскошно отделанным лифом и пышными многослойными юбками. Не могла не отметить иронически, что на этот раз одеяние имело шлейф в традиционном месте и согласно общепринятым традициям: хвост верхней кружевной юбки спускался с подставки и расстилался по зеркальному полу.

– Решил, что лучше использовать старинный фасон: он и женственнее, и пышнее, и торжественнее, и тебе привычнее… – кашлянул король.

Я медленно обошла платье по кругу.

– Сам я не модельер, – хмыкнул он, – обрисовал пожелания в общих чертах. Все дамы, госпожа Левеньи и её помощницы, уверяли, что не создавали ничего прекраснее. Это наряд, достойный легендарной принцессы. Платье почти готово, мастерицы заканчивают вышивку, дело одного-двух дней. Но они обновляют её каждые три месяца, меняя узор на тот, что моден в текущем сезоне, поэтому можно вообще не ждать… Твоё молчание беспокоит меня, – заметил король.

– Красиво, и… помпезно.

– Тебе нравится?

– Да, – призналась я, хотя совместить себя с блистательным нарядом пока не удавалось. – Но… – помедлила, подыскивая слова. – Ты не слишком спешишь, Амори?

– О, нет! – экспрессивно воскликнул он. – Наоборот, боюсь, как бы не опоздать…

Я промолчала.

– Выходи за меня замуж, Марилена, – приблизился король, не спуская с меня тревожно-нежного магнетического взгляда. – Через три дня, когда платье будет готово, или прямо завтра… Клянусь, я буду защищать тебя, буду поддерживать тебя во всём, со мной ты обретёшь уверенность в новой жизни…

– Я благодарна тебе за поддержку, – проговорила я негромко. – Но, Амори… зачем мне выходить за тебя замуж?

– Чтобы стать королевой! Чтобы быть в полной безопасности. Чтобы получить статус, которого ты достойна. Чтобы я мог всегда быть с тобой рядом.

– Ты… предлагаешь мне брак в обмен на помощь?

– Не в обмен, Марилена, в дополнение. Боги! Я и не помышляю иного! Я так долго этого ждал, красавица!

Я отступила к окну. Его пылкость произвела впечатление, но… Дракон свидетель, это же не я писала эту сказку, не я обещала, что стану призом для разбудившего меня спасителя…

– Красавица, – осторожно взял мои ладони в свои король.

– Ты меня гипнотизируешь? – с улыбкой заподозрила я.

– Самую малость, – кивнул он. – Почему ты не поддаёшься? Понимаю, ты сбита с толку…

– И твоей страстью в том числе, – вставила я.

– Никогда не сомневайся в моей любви, – прошептал Амори. – Она единственное, что питает меня. Пойдем!

Он решительно направился к двери, но я не торопилась.

– Куда ты опять зовёшь меня?

– Я готов всё тебе рассказать. И показать. А ты… ты готова узнать, красавица?

От его напряжённого взгляда, от предельно серьёзной интонации дрожь сомнения пробежала по телу. Но… я ведь легенда, правильно понимаю? Трусость и малодушие мне не идут. Да и блуждать в потёмках мне надоело.

– Готова, Амори, – заверила твёрдо.

***

Король активировал синтерийские шары, и подземелье, в которое мы спустились, озарилось холодноватым бело-голубым светом.

– Осторожнее, здесь крутой и узкий спуск, – предупредил маг. – Есть ещё другой путь, более комфортный, но он приведет… по ту сторону стекла.

Тролли, какого ещё стекла?! Не стала ничего спрашивать, хотя вопросы вертелись. Что ж, наверняка сама скоро получу на них ответы.

– Это переходная комната для прислуги, хранения нарядов и дежурной стражи, а дальше… сама стазискамера.

Слово упало тяжело, вызвав взволнованный стук сердца.

– Ты… не передумала? – кинул на меня испытующий взгляд Амори. – Может, подождать, пока окрепнешь?

– Нет, – нетерпеливо сказала я, и он, кивнув, пошёл вперёд.

Под его ладонью вспыхнул световой шар, и я замерла на пороге небольшой комнаты. Стазискамеры, как её назвал маг.

Дурнота накатила мгновенно, стоило увидеть знакомую с магиснимков роскошную широкую кровать, устланную шелковым покрывалом и усыпанную подушками-валиками… три ведущие к ней ступеньки, покрытые дорогим ковром… Вместо моря роз в высокой напольной вазе стоял одинокий дежурный алый букет, словно дань памяти на могильной плите. Слева от кровати, чуть в углу, никогда не попадая в кадр и оттого явившись для меня новым элементом интерьера, стояло удобное, но совсем простое кресло на скрещённых ножках.

Я ухватилась за косяк, чтобы не упасть. Пальцы судорожно вцепились в него, радуясь опоре. Костяшки побелели, отчаянно впиваясь в дерево. Что ж, теперь ясно, где я провела последние шестьдесят лет. А ещё понятно, для чего служили бархатные подушки, чьи стратегические запасы я обнаружила во дворце принцессы. Одна такая, с парой едва наметившихся потёртостей, лежала на верхней ступени лестницы, аккурат на полу у изголовья кровати.