Он, порывшись в разложенных товарах, ловко сунул мне в руки картинку размером с ладонь.

Это было необычное изображение. Необычное потому, что у молодой женщины на портрете глаза были плотно закрыты, а таких покровительниц я ещё не встречала. Но всё остальное было отлично видно: и завитые в идеальные локоны тёмные волосы, и высокие скулы, и чёрные, словно нарисованные тушью, полукружья бровей, и точёный подбородок, и аккуратно подкрашенные полные губы… И вот честно? Ни разу в реальной жизни я не была столь прекрасна, как на этих картинках. И уж, конечно, никогда не была так безмятежна и благообразна. Тролли! Да я даже не подозревала у себя умения складывать губы в эту просветленную улыбку, сулившую умиротворение и покровительство!

Осознание ударило резко, под дых, вырвав полухрип-полурык, и я бросила магиснимок на лоток коробейника. Отшатнулась, чувствуя, как включаются мои суперспособности, мгновенно собирая отовсюду информацию и складывая из разрозненных многочисленных паззлов единую картину.

Обострился слух, и в уши ударил доносящийся со всех сторон пылкий шёпот:

– Прекрасная Марилена Гортенхеймская, молю тебя, даруй мне немножко красоты…

– Благородная покровительница, прошу, пошли мне любовь, равную той, что была в твоей жизни… Хочу быть любимой так же ярко и неистово, как ты!

– Зажигаю этот огонь-сердечко и загадываю желание: пожалуйста, пусть соседский сын Митрель обратит на меня внимание. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть в этом году мне повезёт!

В нарастающий, облепивший меня горячечный речитатив вклинился деловитый тон экскурсовода, вещающего по-синтерийски:

– Уважаемые гости, если днём мы посетили королевскую площадь, которую с её дворцами, академиями и министерствами можно назвать мозгом нашего города, то теперь увидим место, которое без преувеличения является сердцем столицы и всей страны. Мы находимся с вами перед дворцом легендарной принцессы Марилены, ворота в парк которого, согласно указу короля Амори, открыты всего лишь три дня в году, во время праздников в честь рождения спящей красавицы, да и то на несколько часов в сутки… Организованные иностранные группы пропускают вне очереди, у вас есть ровно пять минут, чтобы подойти ко входу в парк и обратиться к покровительнице. Также я выдам каждому по одному огню-сердцу универсального белого цвета и объясню, как им пользоваться. После собираемся все у главного торгового павильона, где я продолжу рассказ о бессмертной истории любви, завоевавшей сердца людей по всему миру и сделавшей дворец принцессы самой посещаемой достопримечательностью столицы.

Слова оглушали, запах роз забивал ноздри и душил, взгляд выхватывал в толпе женщин в странных нарядах, я раньше никогда таких не видела. И они то в пояс кланялись, то преклоняли колени перед дворцом. На казавшейся бесконечной стене вспыхивали и гасли тревожные и дурацкие огонь-сердца, торговцы насылали туристам магиснимки незнакомой покровительницы с моим лицом, а над всем этим реяли синтерийские шары и технологии, о которых я ничего не знала.

Крутанувшись, я стремглав бросилась вдоль стены, спеша не только уйти с площади, но и перебраться дальше в город. Лавируя среди прохожих, потом идя по мосту… Мне надо покинуть это место, а потом уже всё обдумать. Я и так слишком задержалась, оглушенная свалившейся на меня информацией.

На свист раскрывшейся магической ловушки я, оглушенная, дезориентированная и, честно сказать, порядком магически истощенная, среагировала не сразу. Хотя… чтобы вот так отрезать меня от всего мира, нужно быть не просто хорошим магом, а по-настоящему выдающимся.

Глядя через прозрачную стену, как меня поспешно обступает со всех сторон элитный гвардейский отряд, отсекая от оставшихся на площади горожан и гостей, я упёрлась локтями в стены ловушки, прощупывая мощь и сложность плетения. Не ожидала, что у нас ещё остались столь сильные маги. Сюрприз. Ну да за последние сутки у меня собралась уже целая коллекция сюрпризов, и все, как один, неприятные.

Я послала энергию Аток-Ра в агрант, чувствуя, что задыхаюсь от сверхусилий: он жадно пил мою кровь, но магии в ней не хватало, чтобы разрушить ловушку. Ну что ж…

Как бы там ни было, и какой бы крутой враг не поймал меня, драться буду до последней капли силы и крови. По-другому не умела.

Я позволила агранту зачерпнуть больше: не только магии, но и жизненной силы. Броня разогрелась до красноватого сияния, и я привычно приняла боевую стойку, согнув в локте и выставив перед собой подрагивающую левую руку.

Ловушка распахнулась с другого конца, и возник мужской силуэт. Очередной сюрприз! Я в одиночку даже в лучшее время не могла открыть межпространственный переход, и не слышала, чтобы кто-то мог… Но вот он, этот супермаг, пришёл за мной лично.

Я напряглась, готовясь послать пламя при малейшем признаке агрессии. Здравый смысл, как и годами наработанные навыки, советовали всё же не атаковать первой.

Мужчина, однако, не нападал. Наоборот, не стал приближаться, а медленно развернул обе руки ладонями ко мне, демонстрируя общепринятый жест открытости и мира.

Волшебник чуть повернулся, чтобы свет от крайнего шара на площади упал на его лицо, отвоевывая у тьмы благородные выразительные черты, и я застыла, в призрачном свете напряженно разглядывая его, узнавая и нет одновременно. Сердце остановилось, оборвалось и ухнуло куда-то на камни мостовой.

– Наконец-то! – выдохнул незнакомец, и счастливое сияние его глаз посрамило реющие прожекторы.

Улыбнулся взволнованно, пожирая меня взглядом со страстью и восторгом, заметных даже в ночном сумраке.

Глубоко вздохнул и протянул с томительным полустоном:

– Красавица!

И это слово, эта интонация, вдруг показавшиеся подозрительно знакомыми, стали для меня последней каплей.

Я рвано вдохнула и, ощутив, как горячей струйкой полилась из носа кровь, стала оседать на землю, позорно теряя сознание. Была отчего-то уверена – впервые в жизни.

Волшебник, метнувшись вперёд, успел подхватить меня.

***

Я резко открыла глаза, мгновенно приходя в боевое состояние, готовая вскочить, ринуться в бой и сражаться. Ну или ползти и кусаться, если сил на полноценную битву окажется недостаточно. Голова гудела, но это уже становилось привычным, да и нас учили не обращать внимания на физический дискомфорт. Сейчас я об этом вспомнила.

– Ваше высочество, вы очнулись! – радостно заворковав, надо мной склонилась старшая придворная дама. Её руки, на удивление сильные и умелые для фрейлины, взяли меня за плечи, мягко, но уверенно надавили, удерживая от активных движений.

Я на неё даже не взглянула, высвободилась и села в постели. Голова закружилась, завертелись и поплыли элементы интерьера и мебель незнакомой мне комнаты, но я упрямо сжала челюсти.

– Ваше высочество, вам нельзя… – попеняла дама и снова потянулась ко мне заботливо, но что-то её остановило: то ли угрюмое и холодное выражение моего лица, то ли машинальное движение левой рукой, до сих пор закованной в агрант – смертельное оружие боевых магов.