Не будем также удивляться, что всё чаще звучат слова «мужчина – слабый пол», «защитим мужчину», как признание того, что в новых условиях именно мужчина находится в зоне риска.

Вот почему, начиная с 70-х годов прошлого века в цивилизованных странах, прежде всего в США, стали появляться «мужские исследования», включая исследования проблем, связанных с мальчиками, и, параллельно, мужские социальные движения, в защиту мужчин.

Сначала, в 1970 году «Мужское освободительное движение» (The Mens Liberation)[170], затем в 1991 году «Национальная организация для мужчин против сексизма» (The National Organization for Men Against Sexism – NOMAS, и т. д.)[171].

Приведу слова одного из лидеров этого движения:

«Мужское освобождение стремится помочь разрушить полоролевые стереотипы, рассматривающие «мужское бытие» и «женское бытие» как статусы, которые должны быть достигнуты с помощью соответствующего поведения. Мужчины не могут ни свободного играть, ни свободно плакать, ни быть нежными, ни проявлять слабость, потому что эти свойства «феминные», а не «маскулинные». Более полное понятие о человеке признаёт всех мужчин и женщины, потенциально сильными и слабыми, активными и пассивными, эти человеческие свойства не принадлежат исключительно одному полу».

Чтобы сохранить объективность отмечу, что в тех же США, своеобразным манифестом стала книга Роберта Блая[172] «Железный Джон», автор которой считает, что главная задача современности,

«направить мужчин на путь духовного поиска, чтобы помочь им восстановить утерянные ими базовые мужские ценности. Во всех древних обществах существовали вековые ритуалы и инициации, посредством которых взрослые мужчины помогали мальчикам-подросткам утвердиться в их глубинной, естественной маскуллинности. Городское индустриальное общество разорвало связи между поколениями мужчин, заменив их отчужденными, соревновательными, бюрократическими отношениями, и тем самым, оторвало мужчин друг от друга и от их собственной мужской сущности».

…«бесполые роли» в современном мире

Конечно, приходится только завидовать обществам, в которых изменения в самой жизни фиксируются в рефлексии, и течение жизни корректируется мыслью. Хотя, в то же время не могу не признать, что с моей точки зрения полная утопия попытаться «восстановить утерянные базовые мужские ценности», тем более, с помощью традиционных обрядов инициации.

Нравится нам или не нравится,

…признаюсь, мне лично многое не очень нравится в современном мире, и не только во взаимоотношениях мужчины и женщины, но ведь дело не в моих личных симпатиях и антипатиях, да и было бы смешно навязывать собственные пристрастия в моём возрасте…

жёсткой демаркации между мужчинами и женщинами больше не существует. Людям XXI века всё больше придётся выполнять «бесполые» роли, мужские и женские роли не исчезнут, но они во многом будут носить размытый характер («размытые множества» своеобразный символ нашей эпохи), не будет тех или иных человеческих черт, которые будут считаться прерогативой мужчин или женщин, нам придётся быть «мужчинами» и «женщинами» только в разных ситуациях жизни, причём в зависимости от ситуации, в зависимости от наших природных свойств мужчина и женщина будут меняться этими ролями, в целом нам придётся научиться отдавать приоритет не грубым, тяжёлым, а тонким различиям между мужчиной и женщиной. Может быть, только в этом смысле можно говорить о крахе радикального феминизма.

…несколько слов в заключении

В заключении приведу слова прекрасного русского литератора Лидии Гинзбург[173], которые Игорь Кон[174] взял эпиграфом к своей книге «Мальчик – отец мужчины»:

«Суть жизни не в том, чтобы поднять самую большую тяжесть, но в том, чтобы поднять самую большую из посильных тяжестей».

Эти слова относятся и к мужчинам, и к женщинам. Но таково уж наше время, что сегодня эти слова в большей мере относятся к мужчинам, которым мы навязываем «непосильные тяжести».

P.S

P. S. В моих заметках нет ни слова про Азербайджан и азербайджанцев, но подспудно постоянно говорится о них. Хватит ли у меня сил и времени написать об этом, найдутся ли другие? Не знаю. Но убеждён, что именно в этом ракурсе, в этом зеркале увидится многое, и наша косная политическая система, и трудности политических перемен, и Карабах, и нарастающие семейные неурядицы, и острейшая проблема мальчиков, и, собственно, феминистические проблемы, и многое другое.

Кризис маскуллинности, на мой взгляд, проблема № 1 в Азербайджане.

P. P. S. Г-н Никонов предлагает «пилюлю», чтобы мы не заболели. Как во всех иных случаях, самомнения ему не занимать (не буду говорить, откуда торчат уши этого самомнения). У меня нет собственной «пилюли», да и не стал бы её предлагать. Просто в цивилизованном обществе надо жить и думать, жить и корректировать жизнь мыслью. К этому и сводится моё предложение, обсуждать проблему кризиса маскуллинности в Азербайджане.

Обсуждать и мужчинам, и женщинам, избегая любой радикальности.

3. Физза против Сеймура

Статья была написана, в ответ на статью азербайджанского писателя Сеймура Байджана[175], который «разоблачал» азербайджанских женщин. Статья в своё время вызвала множество откликов.

…оговорки, без которых не обойтись

Начну с нескольких оговорок, которые помогут точнее изложить мою позицию.

Во-первых.

Кто-то может сказать, что дискуссия прошла, страсти поутихли, не стоит к ней возвращаться. Но тема, по крайней мере, для нас азербайджанцев, не потеряла своей актуальности. Не раз и не два придётся к ней возвращаться. А то, что страсти улеглись, даже к лучшему. Философствование – занятие вечернее, если хотите, ночное. Отсюда известный образ совы Минервы[176]. В том смысле, что у ног богини мудрости сидит сова, ночная птица.

Можно найти и другой смысл «совы Минервы», близкий к нашей теме.

Спорят молодые, сексуально активные. Потом, когда наступает время «совы Минервы», уже не в смысле вечера, ночи, а в смысле возраста, приходит старый человек, рядится в тогу мудреца и пытается философствовать на «молодые» темы.

Во-вторых.

Не собираюсь морализировать. На мой взгляд в современном мире, мораль всё больше отходит на второй план, поскольку не успевает за общественными изменениями. Как и два других, любимых азербайджанцами моральных императива, qeyrət и namus (честь и совесть), у которых осталась только скорлупа (внутрь лучше не заглядывать, одна гниль).

Означает ли это, что наступило время вседозволенности? Не думаю. Без ограничений и ограничителей, невозможен человек, человечество. Невозможна мировая цивилизация. Просто в наши дни коллективные нравственные ограничители уступают место ограничителям юридическим и личному выбору.

Что касается духовной сферы, то у каждого свой выбор. Вслед за экзистенциалистами[177], мой выбор, достоинство, если точнее, экзистенциальное достоинство. В том смысле, что не осталось никаких фундаментальных обоснований. Включая самого господа Бога[178]. Приходится сохранять достоинство без каких-либо подпорок. Насколько хватит сил обходиться без подпорок.

Поэтому и не собираюсь выносить