для ускорения процесса, ну и какой-нибудь исходный материал. Я видел «богатейшую» свалку у самого рудника, там среди прочего валяется почти целый орбитальный катер.

— Эта ржавая консервная банка относится еще к временам моего прадедушки.

— Это ничего. Наверняка его детали все еще годятся для использования.

— Признайся, в действительности ты служил техником на своем звездном судне? Возвел себя в капитаны на словах для солидности? — неожиданно спросила Кошечка и добавила: — Для капитана это уж слишком грязная работа.

— Плох тот капитан, который не разбирается в технических основах практически. Я всегда пытался научиться как можно большему и никогда не стеснялся что-либо делать своими руками. А работа грязновата, так это ничего, можно после и помыться. Главное, принесет реальную пользу.

— Кому? Тебе? Ты — раб!

— Не мне. Ну и что из этого? Работа — это не только обязанность, но и удовольствие.

— Удовольствие? — Кошечка опять рассмеялась. — Работа — это удовольствие! И ты действительно так думаешь? Это стоит записать! Ладно, можешь идти отдыхать. Я распоряжусь, чтобы тебя не загоняли обратно в забой. И о твоих автоматах тоже подумаю. Иди…

Землянин встал, изящно поклонился и исчез за дверью.

Прошло совсем немного времени, а первые автоматы были уже готовы. Землянин работал день и ночь. Стражники и остальной «свободный» персонал рудника с некоторым недоверием (и скрытым интересом) наблюдали за его работой, но мешать не пытались. Землянину даже выделили двух помощников, тоже подневольных.

Кошечка каждый день тайком от Старого Лео заглядывала на рудник. Чаще всего она наблюдала с отвала прямо из флаера, «перебрасываясь» фразами с часовыми, и с полным равнодушием относясь к их грубым словесным шуткам и липким комплиментам.

Бывало, что хозяйка «снисходила» прямо к шахте, сажая флаер на площадку перед спуском. Тогда она обязательно подзывала землянина, который тут же бросал работу, здоровался с ней в изысканных (и потому удивительных и совершенно непривычных для здешнего люда) выражениях и даже неизменно удостаивался чести «приложиться» в поцелуе к ручке хозяйки. После этой «церемонии» они уходили под навес «общаться», присаживались на скамейку практически рядышком. При этом хозяйка приказом отсылала любопытствующих стражников на недосягаемое для слуха расстояние и разговаривала с пленным по целому часу и более.

Наемники, наблюдающие за подобными отношениями хозяйской дочки и странного невольника, сдержанно сплетничали меж собой и даже исподтишка язвили, но на большее никто не решался.

— Кто его знает, чем все это обернется? А пока этот сумасшедший под хозяйским покровительством. Тронешь его лишний раз или громко сболтнешь про него и наследницу какую-нибудь глупость, так наживешь себе ненужные проблемы и неприятности. — Таково было общее мнение.

Так незаметно прошло три недели. И вот однажды землянин завел разговор о работе, которую выполнял.

— Основные узлы и части линии закончены, — сказал он. — Теперь нужно установить оборудование на место.

— Хорошо, — одобрила Кошечка. — Что для этого нужно?

— Нужно остановить работу в основном коридоре на три дня.

— Шахта практически замрет на три дня? Отец вряд ли на это согласится. Три дня простоя! А вдруг автоматы не будут работать как надо? В этом случае не сносить тебе головы, и даже я бессильна буду что-то сделать.

— Они будут работать. Обещаю.

— Ты так уверен? Хорошо, я поговорю с отцом.

Кошечка действительно поговорила со Старым Лео в тот же день.

— Только двое суток и не минутой больше, — категорично заявил Лео, однако нешуточно заинтригованный. — Посмотрим, на что способен твой земляшка.

Старый Лео и Кошечка сидели на веранде и пили чай, когда со стороны холмов рудника был замечен бегущий человек. Через некоторое время он проскочил через ворота, рысью пересек двор и бросился к хозяевам, салютуя на ходу.

— Оно работает! Ей-богу! — без приветствий и предисловий прохрипел прибывший, оказавшийся посыльным солдатом с рудника, и во всем его виде сквозил восторг.

— Приди в себя и объясни толком, — выдержав начальственную паузу, приказал Старый Лео.

— Автоматы в шахте заработали! Клянусь, что такой механизации нет даже на Лее!

— Стоит взглянуть и проверить, — спокойно, но со скрытым любопытством сказал Лео, размешивая сахар в чае.

Кошечка же прикрыла нижнюю часть лица ладонью, стараясь не показывать своей радости, и нарочито равнодушным тоном добавила:

— Но сначала мы допьем чай. — И тут же взяла конфету, делая вид, что очень занята едой. На самом же деле она была готова сорваться с места прямо сию секунду и броситься к руднику.

Наконец, трапеза была окончена. Цыпочка стала убирать со стола.

— Ну а теперь поедем на рудник, посмотрим, — сказал Старый Лео.

— Сейчас, только переоденусь. — И Кошечка неспешно вошла в дом.

Но как только за ней закрылась дверь, и она убедилась, что ее никто не видит, шаги ее ускорились до быстрого бега. Она буквально влетела в свою комнату и тут же с головой залезла в гардероб. Ей хотелось выглядеть как можно лучше: Пусть он увидит! Я сумею произвести на него впечатление! Пусть земляшка будет сражен! Он просто обязан влюбиться в меня, ведь не он первый, не он последний… — подумала Кошечка, лихорадочно наряжаясь и подкрашиваясь. — Вот так годится. — Она еще раз повернулась, придирчиво оглядывая себя в зеркале. — По-деловому сдержанно и красиво.

Она последний раз провела расческой по волосам и выскочила из комнаты.

Отец, ожидающий ее во дворе уже во флаере, насмешливо заметил:

— Ну, ты и собираешься, прям как на свидание! А вырядилась-то, красотка, чтобы в эту грязь лезть!

— Но ведь на руднике полно мужчин, — улыбнулась в ответ Кошечка самой невинной улыбкой. — Если я хоть раз в месяц буду показываться там в таком виде, то тебе можно будет засчитывать это как премиальные страже. Отличная экономия. И они ведь не будут против? Правда? — Она подмигнула и отпустила воздушный поцелуй обалдевшему солдату.

Старый Лео открыл для нее дверцу флаера и со смехом произнес:

— Залазь, кокетка, поехали.

Она впорхнула в машину. Флаер поднатужился и, с видимым усилием оторвавшись от поверхности, взял курс к руднику.

В шахте была приостановлена вся привычная работа. Практически все невольники «отдыхали» в бараках. Даже еле живых доходяг-штрафников из самых дальних забоев в кои-то веки спустили с цепей, вывели из темных каменных ловушек и отогнали в сторонку, под навес, к самой «колючке». Там они и сидели в плотной кучке, щурились, потирая глаза, совершенно ослепленные уже забытым солнечным светом, и кашляли с кровью — почти уже не люди, а так, высохшие и облезлые зомби в лохмотьях с номерами.

Практически все стражники, кроме часовых на вышках, тоже покинули свои привычные посты и толпились теперь на