целях. От таких предложений он вежливо, но категорично отказывался.

Вскоре дамы твердо усвоили, что Святоша не любит общаться с пьяными, одурманенными и вызывающе нагло ведущими себя людьми, и уже старались проявлять себя так, чтобы совершенно удовлетворять его взыскательному вкусу. При этом женщин совершенно не смущало то, что чужак всего лишь бесправный невольник, и они неизменно предпочитали его любому свободному и никогда не брали у него денег. Те счастливицы, которым повезло добиться расположения «капризника» и побывать ночью в его объятиях, потом говорили, что никогда прежде не встречали такого мягкого и нежного и в то же время такого неукротимого и страстного мужчины. Их рассказы о просто райском наслаждении, полученном от интимного общения с «ангелом с рудника», вызывали искреннюю зависть и ревность у других, менее «счастливых» подруг.

Святоше тоже завидовали. Даже его ученики иногда подступали к нему с «неприличными» вопросами и требованием денег, мотивируя это тем, что ему они по большому счету все равно ни к чему, да и вообще «мог бы и сам начать подрабатывать ночью в свое удовольствие товарищам на пивко». Впрочем, чужак к таким нападкам относился со своей всегдашней спокойной выдержкой, упорно делая вид, что подобных намеков просто не понимает, тем более что никто из завистников не решался пустить в дело кулаки, памятуя инцидент с камушком.

Кошечка по-прежнему частенько наведывалась к руднику и наблюдала в бинокль, как Святоша с улыбкой, без какого-либо видимого нажима или ругани руководит бригадой своих учеников. Теперь она уже почти не спускалась вниз пообщаться с земляшкой, потому что он всегда был в окружении «свиты» техников, и просто «снизойти» и заговорить с ним при этих «синеблузых зубоскалах» не позволяла ей хозяйская гордость (а может быть, и какое-то другое чувство, она еще сама не знала точно).

Слухи о происходящем в поселке тоже достигали ушей Кошечки, и тогда она со стыдом замечала, что поддается всеобщей страсти и даже испытывает подобие ревности.

«Немудрено, что эти деревенские шлюхи мечтают о нем как о боге, — пыталась успокоить себя тогда Кошечка. — Они просто никогда не имели дела с людьми такого сорта. Ведь земляшка все-таки бывший капитан звездолета и, следовательно, представитель высшего сословия. Поэтому нет ничего удивительного, что эти низкопробные, неумытые бабы, не видевшие в своей жизни ничего хорошего, кроме грубых, плохо выбритых и вечно потных стражников, без ума от этого обходительного чистюли».

Но как ни глушила она своей симпатии, все равно ее взгляд упрямо возвращался к чужаку, и она находила в нем все больше привлекательных черт. Наконец она стала серьезно подумывать о том, чтобы забрать Святошу с рудника и заставить служить ей дома. Предлог можно было легко придумать — например, неисправность флаера или еще что-нибудь в этом роде. Ведь он так хорошо разбирается в любой технике, как, пожалуй, никто другой на Джорджии. Даже сплетен она практически не боялась, да вот только пресловутая гордость мешала ей: сознание того, что она, как и деревенские дуры, поддается его обаянию, охлаждало пыл. Но однажды произошел случай, который ускорил ее решение.

Было раннее утро, когда отец, не обращая внимания на настоятельные просьбы и уговоры, в очередной раз все-таки отправился на рудник «с инспекцией». Кошечка сидела на крыльце, поеживаясь от утренней прохлады. Вдруг у ворот появилась какая-то закутанная в плат женщина. Охрана остановила ее. Она просила, чтобы ее провели к хозяину, но ей отвечали, что хозяина нет дома. Она уже сказала, что придет в другой раз, и собиралась уходить, но Кошечка заинтересовалась странной посетительницей и крикнула, чтобы ее пропустили к ней.

— Что тебе нужно от Старого Лео? — спросила она. — Я его наследница.

Женщина распахнула плат, и Кошечка узрела полузнакомое лицо дочки начальника стражи рудника, давнишнего приятеля отца.

— Мое имя Мила, но чаще меня зовут Мышкой… — начала пришлая девушка.

Кошечка внимательно рассматривала ее невинное ненакрашенное личико, обрамленное почти черными, слабо вьющимися кудрями. Да, папаша оберегает свое чадо от жирных лап похотливых проходимцев! Во всяком случае, эта девочка явно не завсегдатай салунных гулянок.

— …Мы с отцом мечтали, что когда я стану взрослой, то мы улетим на накопленные деньги на Лею-4, и я буду там учиться, а потом, может быть, выйду замуж. Но теперь мои планы изменились. Я передумала улетать отсюда и хочу выйти замуж здесь за человека, которого полюбила.

— А хозяин то тут причем? — Кошечка сразу же начала что-то смутно предчувствовать.

— Дело в том, что мой возлюбленный — «синеблузый» невольник с рудника из тех, кому разрешено жить в поселке, — продолжала Мышка. — Папа как-то говорил, что именно он исключительно ценен как специалист по новому оборудованию шахты. Однако, он, ведь, на руднике не единственный техник, теперь есть и другие. Я бы купила его, хорошо заплатив. У меня достаточно денег…

— Так ты желаешь приобрести у хозяина приглянувшегося раба для ведения домашнего хозяйства? — Кошечка сделала удивленное лицо.

— Я хочу выкупить этого человека из рабства, дать свободу и… если он только захочет, выйти за него замуж. — Мышка покраснела. — Я уверена, мы будем очень счастливы вместе, ведь я готова стать ему преданной и любящей женой, для которой он первый и единственный… Поверьте, он — самый лучший из всех мужчин, он необыкновенный, очень добрый, милый и… такой беззащитный. Я даже знаю его настоящее имя. Его зовут Эмиль. Все называют его Святошей.

Сердце Кошечки неприятно екнуло, хотя она уже чуть ли не с самого начала разговора поняла, о ком идет речь. Стараясь казаться как можно более спокойной и равнодушной, она спросила:

— Святоша, говоришь? Знаю. Это тот самый парень, что всю шахту переоборудовал. А сам-то твой избранник знает о твоем решении? Он в курсе твоих чувств? Давно вы с ним встречаетесь?

— О, нет-нет! — заверила Мышка. — Пока что он еще ни о чем даже не подозревает. Просто я довольно часто вижу его, когда приношу отцу обед, мы здороваемся, и он всегда улыбается мне. А еще однажды он помог донести тяжелую сумку из лавки до самого дома, и дорогой мы просто болтали о том о сем, а потом отказался от денег, которые я хотела вручить ему за услугу. Вряд ли про это можно сказать, что мы встречаемся.

— А знает ли о твоем решении еще кто-нибудь? Отцу ты об этом рассказала?

— Еще нет. Я говорю об этом вам первой.

Кошечка ободрилась. План уже созрел в ее голове.

«Ничего себе, новость! У меня появилась непрошеная соперница! Но я-то тоже не дура и смогу