трех лет отроду. Девушка была известна тем, что трижды выигрывала состязания по длительности и глубине погружения. И, как говорят родственники пропавшей ныряльщицы, готовилась к очередному выступлению. Невзирая на все старания, полиции и местным жителям обнаружить тело мисс Корбетт так и не удалось. Мэр города Пуэрто Принцесса с превеликим сожалением вынужден предположить, что волны навсегда сохранят тайну исчезновения несчастной девушки…» Жалко, утопла, бедняга.

— Погляди-ка на фотографию. Она плохого качества и, увы, не анфас, однако вглядись в лицо.

Камердинер умолк и стал разглядывать снимок:

— Вы что же, хотите сказать, что это наша русалка?

— Никаких сомнений. К сожалению, информация запоздала. Этому номеру уже три года. Один из приятелей Женевьевы прислал газету, но — увы, увы. Окажись такая улика в наших руках, когда мадемуазель Корбетт водила за нос легковерную публику, мы бы действовали куда успешнее.

— Мадам Ле Блан считает, что мы поработали совсем неплохо. По ее мнению, мошенники не решатся вновь сунуться в княжество.

— Я бы на это не рассчитывал, — покачал головой Тарло. — Мы постоянно отстаем на шаг. Вот, скажем, — граф поднял стопку лежащей на столе корреспонденции, перелистал ее и отложил одно из писем. — Это сообщение из Парижа. Гаспар Делоне в ответ на мой запрос пишет, что ему действительно приносили тот самый проект субмарины, и он принял его для изучения. Однако вскоре отверг из-за очевидных технических ошибок.

Далее он говорит, что с газетчиками вовсе тему строительства подводного корабля не обсуждал и, когда вышла статья, потребовал напечатать опровержение. Надо сказать, опровержение действительно было напечатано. Мелким шрифтом на последней странице воскресного номера. В лучшем случае его прочли человек десять. Там сообщалось, что приведенная в статье информация преждевременна и не полностью соответствует нынешнему моменту. Сам понимаешь, толковать сие можно как угодно.

Если бы эти сведения попали к нам вовремя… — Граф развел руками. — Или вот, — он взял еще одно письмо, — сообщение шотландского капитана, уроженца острова Скай. Женевьева показала ему ваши записи рассказов профессора. Так вот, он утверждает, что воспоминания Маклеода о малой родине полностью соответствуют красочному описанию из путеводителя Томаса Кука. Ни шага в сторону. Ни одного личного наблюдения. Так что, как ни обидно, нам пока остается лишь глотать пыль из-под чужих копыт. А это скверно.

— Что же нам делать?

— Нужен какой-то архив, не знаю, картотека. Я же не сыщик. Как-то у них это делается. Мы должны понять, что за люди покушаются на процветание и покой княжества. Просто ждать, когда очередные авантюристы попытаются вывернуть наши карманы, глупо. Противник заранее подбирает удачную позицию для атаки, а нам остается ждать, когда нам влепят очередную затрещину.

— Не может не радовать, ваше сиятельство, что вы говорите «наши», а не «ваши».

Тарло усмехнулся:

— Пустое.

— Если не возражаете, я передам газету с портретом мисс Корбетт госпоже Ле Блан. Думаю, она захочет, чтобы вы поделились с ней своими соображениями.

— Посмотрим.

Граф шел по набережной, задумчиво глядя, как вдали, раздуваясь от радости, белеет одинокий парус.

«А он, мятежный, просит бури…», — со вздохом подумал он. При виде паруса, наверное, у всех теперь будут звучать в памяти чудные стихи гусарского поручика. Нет, этому хорошо и без бури.

Владимиру неожиданно вспомнилась яхтенная регата, которую он смотрел в Петергофе, когда учился еще в младших классах Пажеского Корпуса. Вспомнилась нарядная девочка с ясным взглядом широко раскрытых глаз, великая княжна Ксения Александровна. Он тогда рассказывал ей о парусах и о яхтах, скользящих по водам Маркизовой Лужи.

«Когда я вырасту, попрошу мама, чтобы вас назначили ко мне камер-пажом», — в тот вечер перед отъездом в Гатчину пообещала дочь государя. Что греха таить, еще целую неделю он ходил гордый, искренне полагая, что судьба его определена на долгие годы вперед. Мог ли он тогда предположить, что, спустя всего-то дюжину лет будет ловить мошенников в княжестве, которое в ту пору и на карте-то не всякий мог найти!

Графа отвлек от печальных мыслей мужчина, преградивший ему дорогу. Он с интересом глядел на Тарло и не давал ему пройти.

— Прошу извинить, я задумался и едва не толкнул вас.

— Ничего, ваше сиятельство, не толкнули же.

— Мы знакомы?

— Пока нет, но сейчас познакомимся.

— Вот как? Позвольте узнать, отчего вы так в этом уверены?

— Потому что нам с вами, граф, следует познакомиться. Это нужно мне, — незнакомец вдруг перешел на русский язык, — и будет выгодно для вас.

— Итак, мы земляки, — настороженно проговорил граф, внимательно разглядывая человека, ставшего у него на пути. «Похоже, кавказец, рост невысокий, черные брови, усы, орлиный нос. Да и произношение, похоже, горское. Странный способ навязывать знакомство». — Что ж, это кое-что меняет. Если вы просите помощи…

— Не совсем. Давайте пройдемся по набережной, я изложу вам суть дела.

— А если я откажусь?

Тарло почувствовал, как в спину его уперлось что-то твердое и, судя по ощущению, круглое, подозрительно напоминающее пистолетный ствол.

— Отказ не принимается. — Улыбка сошла с лица горца. — Я желаю с вами говорить, и не когда-нибудь, а здесь и сейчас. И не пытайтесь махать руками или кричать, пуля в спине не решит ни моих, ни ваших проблем.

— Что ж, убедительно, — вздохнул граф. — Пожалуй, давайте пройдемся.

— Ценю ваше благоразумие, — незнакомец стал сбоку и сделал кому-то знак. Ствол отодвинулся.

— Как мне к вам обращаться?

— Можете именовать меня Георгием Джавахишвили.

— Принимается, — Тарло прищурился, как от яркого солнца.

— Итак, нам известно, что вы эмигрант из России, поляк и знаменитый карточный игрок.

— Я этого и не скрываю. Ну и что?

— Как эмигрант эмигрантам вы должны пойти нам навстречу.

— Кому — нам? И почему должен? Если не считать той самой «пули в спине».

— Не будем вдаваться в детали — мы такие же патриоты своего отечества, как вы — своего. Остальное вам знать необязательно.

— Что ж, предположим. Какого же содействия вы от меня ждете?

— Я передам вам золото в русских червонцах на сумму сто тысяч рублей. Вы отнесете его в банк и разместите в своем хранилище.

— Интересное предложение. Для чего?

— Это будет ваше золото, вы сможете им воспользоваться по своему желанию. Можете не сомневаться, оно настоящее, никаких свинцовых шайб и тому подобных глупостей.

— Что ж, пока звучит весьма привлекательно. Но, полагаю, вы хотите что-то взамен?

— Да, конечно. Мы придем к вам в гости и сыграем в покер. На деньги. И вы при свидетелях проиграете нам эту же сумму во франках. Три процента от суммы можете оставить себе в качестве заслуженной награды. Спустя пару недель вы скажете, что золото доставили