Лев схватил за руку:

— Что это ты собралась делать?

— Ой, барин, — испугалась она, а руки уже протянули письмо.

Льву хватило строго окинуть взглядом, как служанка тут же умчалась прочь. Развернув послание, он бегло прочитал и улыбнулся. Из спальни доносились голоса сестёр, и, как бы ни старался Лев прислушаться, не смог ничего расслышать.

Приближающиеся две девушки с подносами обеда на руках, обратили внимание на себя. Лев любезно пропустил их пройти в спальню Юлии, а сам остался стоять в коридоре. Он ещё некоторое время стоял вот так и о чём-то думал, сам себе улыбаясь, после чего решился всё же на действия.

Постучав в дверь, Лев не долго ждал. Служанка пропустила войти, оставив его с обедающими за столом сёстрами, а сама ушла…

— Сидите, сидите, — улыбнулся скорее он, заставив сестёр оставаться на местах и не подниматься, чтобы поприветствовать его. — Я всего лишь хотел пригласить вас на бал, который состоится завтра в доме моего друга. Он только приехал из Англии.

— К сожалению, — тут же отозвалась Юлия. — Я должна отказаться.

— А я соглашусь, — улыбнулась Алёна, и её даже не смутило удивление сестры. — Почему бы и нет?

— Что ж, — вздохнул довольный Лев. — Я так и предполагал.

С этими словами, которые удивили Юлию ещё больше, он положил перед нею письмо и оставил спальню.

— Что это? — подсела к ней Алёна, а та прочитала:

— Гаспаро?! Это от него! — радостно воскликнула она. — Он навестит меня завтра же… Не может без меня, — прижала Юлия письмо к груди.

Сестра любовалась, какое наслаждение та испытывает от ласкающей душу любви. Юлия же вопросила:

— Как ты могла согласиться на приглашение пойти на бал?

— А что в этом дурного? — удивилась та. — Ты видела, он даже передал тебе письмо Гаспаро. Может нам следует подружиться с братом, а не вызывать в нём отвращение. Представь, как ему может быть неприятно, что отец взял нас? А состояние вдруг делить с нами?

— О чём ты? — поразилась Юлия, а сестра села обратно к своей тарелке и принялась наслаждаться обедом:

— Я вот не бросаюсь в омут с головой, как ты с Гаспаро. Может зря допускаешь любовь к нему. Ведь он не русский. Всё верно, что папенька узнаёт о нём да Фабио больше и больше.

— Мне страшно, когда ты так говоришь, — стала более грустной Юлия, а письмо милого спрятала в кармане платья. — Я замечаю, что твои чувства к Фабио не столь сильны, как мои и Гаспаро.

— Зато не разочаруюсь, если вдруг случится что, — пожала плечами та…

* — роман «Зов пустоты», Татьяна Ренсинк.

Глава 28

Надеждой полон был одной:

Чтобы не сбиться вдруг с пути,

Который проложил мечтой,

Мечтой о море и любви.

Не ожидал я встретить вдруг

Того, чего никак не ждал:

Что море будет полно бурь

И что мечта прошла.

Так замирает вечность вновь,

Когда нет сил идти,

А вдруг приходит та любовь,

Что и не ждал найти.

Светла моя к тебе печаль,

К тебе — мои мечты.

Средь тысяч лишь одну искал,

В тебе нашёл весь мир.

Следующим же утром в квартиру на набережной, которую снимали для жилья Гаспаро и Фабио, прибыл посыльный. Передав им письмо, он ушёл, а прочитавший послание Фабио удивился:

— Погляди-ка, друг мой, нас ждёт сам Азарьев.

— Дождались, — уставился в письмо Гаспаро. — Вот и разъяснит он всё…

…Когда же они шли по коридору дома Азарьева, провожаемые дворецким к кабинету, то заметили вышедшего навстречу слугу в белокуром парике.

— Обождите здесь! — объявил тот, строго окинув их недоверчивым взглядом. — Вас позовут!

С этими словами он без стука скрылся в кабинете, но ненадолго. Чувство, с которым друзья переглянулись, было обоюдным. Казалось, ничего хорошего от данной встречи ждать не приходится. Однако скоро дверь открылась, и слуга пригласил пройти в кабинет.

Слуга ушёл, плотно закрыв за собою дверь, а стоявший у окна Павел Александрович повернулся к друзьям:

— Я не буду задавать те же вопросы, как Марков. Он приходится мне давним другом, и мы помогаем друг другу во всём, чем можем. Так сложилось… Но прошу, господа, всё же подумать о своих намерениях к моим дочерям.

Тем временем сложившая пауза насторожила прильнувших к дверям самих дочерей Азарьева. Беседа дальше происходила настолько тихо, что сёстры с разочарованием смотрели друг на дружку… Вернувшийся слуга с вопросом уставился на них, а они приставили пальцы к своим ртам в знак молчания…

— Значит…. договорились? — донёсся до слуха довольный голос Азарьева. — Учить русский, менять веру и становиться гвардейцами?… Что ж, можете рассчитывать на мою помощь…

Дальше сёстры побоялись дослушивать. Алёна дёрнула Юлию за рукав, и они убежали скорее наверх, в спальню, где ждала служанка.

— Я уж хотела искать вас, барышни. Банька-то готова! — улыбнулась та.

— Да, скорее, — ответили довольные сёстры.

Только хотели переодеться, как на балкон кто-то запрыгнул. Испугавшиеся девушки вскрикнули, попрятавшись за ширмами и подглядывая из-за них, а служанка, гордо выпрямившись, вопросила появившегося в комнате Гаспаро:

— Как вы осмелились?!

Но её вопроса Гаспаро будто не слышал. Он смотрел на вышедшую из-за ширмы возлюбленную. Глядя в его глаза, полные такой печалью, она почувствовала сразу что-то, что нежелательно входит в судьбу…

— Разлучают нас…. милая, — вымолвил Гаспаро. — На год разлучают нас. Не верят в чувства. Не верят в чистоту порывов.

— Нет, — не хотела Юлия принимать вести о разлуке.

— Уходите немедленно! Сюда сейчас придут! — волновалась служанка, и все оглянулись на дверь, в которую постучались.

— Алёна? Юлия? — раздался за дверью голос Азарьева. — Мне доложили, что баня готова, а вы ещё не спустились!

— Всё против нас, — высказал с отчаянием Гаспаро и снова встретился с грустным, как и его, взглядом милой.

— Я дождусь тебя! — обещающе сказала она, а он, уходя спиной к балкону, чтобы исчезнуть, добавил:

— Я ещё вернусь… Не прощаюсь…

— Я верю, — улыбнулась Юлия на прощание, и милый исчез так же внезапно, как и появился. — Я буду ждать!

— Скорее, — торопила служанка, стоя у дверей, чтобы открыть их.

Покорно накинув на плечи халаты, сёстры поклонились стоящему в коридоре отцу. С довольными лицами они прошли за служанкой вниз, а скоро укрылись за дверью бани на заднем дворе.

За ними, незаметно ни для кого, прокрались к бане и Гаспаро с Фабио. Они тут же подошли к окну и стали украдкой подглядывать, подслушивать. Тем временем девушки, уже стоящие в сорочках, расчёсывали волосы и глядели каждая в своё зеркальце…

— Банник, банник, в дом