– Главное, чтобы ты был доволен, – ласково сказала Илона, поглаживая парня по взлохмаченным кудрям. – И ни о чем не переживал.

– Я доволен, – кивнул принц. – А насчет переживаний… Можете выполнить одну мою просьбу?

– Смотря какую.

– Нет, пообещайте, – заупрямился Индра. – Вы же сами говорили когда-то, что на душе будет спокойнее, если мы начнем вас слушаться. И мы слушались. Теперь сделайте то же самое, прошу вас. Это важно.

– Ох, я бы поспорила насчет вашего послушания, – засмеялась Илона. – У нас целая романтическая сказка разыгралась как раз потому, что вы оказались неслухами, каких оба мира не видели. Ладно, говори, чего тебе хочется.

Индра помялся и сказал.

– Выпейте несколько капель моей крови. Неважно, разведенными в стакане с водой или в чистом виде.

– Зачем? – опешила Илона. – Я от лечения после стычки со змеедевками до сих пор в себя не пришла, а ты мне новую порцию предлагаешь!

– Это не лечение. День и ночь после инициации я буду находиться на пике магической силы, хоть пока и не умею полноценно ею управлять. Зато могу часть ее передать другим. Правда, эффект тоже сохранится максимум на сутки, но хоть что-то.

– А зачем мне темная магия, когда хватает и земляной?

– Магия и не передастся, – терпеливо объяснял принц. – Вы просто физически станете почти такой же крепкой и выносливой, как я. Конечно, из-за возраста я слабее остальных наших парней, но однозначно сильнее человека. А заварушка с нефилимами начнется уже завтра, может, прямо с утра, я это чувствую. И если вы утомитесь, никакая магия вас не спасет.

Он переложил сопящую Алису головой к себе на колени и снова повернулся к Илоне.

– Соглашайтесь, прошу вас. Вам будет лучше, а мне – спокойнее.

В раскрытое окно дунул прохладный ветерок, принося запахи помятых луговых трав и сырости. Где-то у речки разноголосо пели лягушки, которых Марыся неделю назад притащила со своего болота, дабы защитить от белобрысых. Крохотный медный колокольчик, висящий под потолком, тихонько звенел в такт лесному хору.

Завтрашний день, судя по всему, обещался быть жарким. Хорошо бы взять ребят и прогуляться за грибами или травами для чая, помочить ножки в студеной речной воде, а затем надеть теплые носки и выпить чая с медом, вприкуску с неторопливыми разговорами обо всем на свете, щедро приправленными непотребными шутками Гелиоса. Хорошо бы, да.

Но Гелиос тяжело ранен напавшей на него тварью и вставать с кровати, по словам Ровены, ему нельзя минимум неделю. А на рассвете прибудет крылатое войско повелителя Гаруды и несколько боевых драконов короля Мангуса.

Значит, действительно война. Время настало.

– Хорошо, – неохотно согласилась Илона. – Если это будет лучшим вариантом для всех нас, я согласна.

За час перед рассветом начали снаряжаться к бою. Никто, кроме раненых, не спал, во всех окнах крепости горел свет. Люди, драконы и соколы начищали оружие, холодное и огнестрельное, переодевались в удобную и теплую одежду, собирали каждому члену команды аптечку, где человеческие средства типа перекиси водорода, пластырей и самоклеющихся бинтов перемежались с иномирными настойками, способными прояснить разум, остановить кровотечение и убрать болевой синдром. Илона, увидев среди выданных лично ей в руки пузырьков крохотную рубиново-красную пробирку с изображением золотого орла, только хмыкнула.

«Никогда я не привыкну к этому способу лечения, – думала она, обматывая фиксаторами голеностоп, чтобы в беготне не повредить ненароком связки. – Что бы там в сказках и легендах не говорилось».

Соколы готовились тщательнее. Рыжего оставили в лазарете под присмотром Июлии, а Рагнар вдобавок приказал целительнице заблокировать страдальцу магию огня, «чтобы не рванул в драку сразу, как черепушка затянется». Остальные поверх комплектов человеческой военной одежды натягивали кожаные доспехи с золотыми пластинами, а на руки крепили браслеты с разноцветными камнями.

– Я еще не участвовал в столь масштабной военной операции, – признался Даррен, подкручивая малиновый камень на цепочке, охватывающей запястье. Сокол сиял, будто его ждал званый ужин у собственного повелителя, а не кровавая бойня. – Наконец-то артефакт попробую, который силу созданного урагана у воздушников увеличивает на порядок.

Илона не разделяла его восторга, с волнением думая о том, сколько народу сегодня погибнет. Настроение от последних новостей колебалось в районе нуля. С полчаса назад Артур и Рик закончили взламывать пароль на украденном планшете, и полученная информация привела в ужас всех. Особенно Киру, которая к концу отчета не выдержала и расплакалась. Ровена тут же сунула ей под нос одно из своих успокоительных зелий, но валькирия отказалась.

– Нет, – рыкнула она, пытаясь взять себя в руки. – Я хочу все это помнить и ощущать, есть сойдусь с тварями врукопашную.

Рик и Артур не собирались плакать, но их тоже от новостей словно пыльным мешком пришибло.

– Поэтому нам и запретили летать, – сказал Василий Иванович, качая головой. – Чтобы не видели, сколько людей осталось по всему миру.

Ветеран тяжело ссутулился и опустился в кресло.

– Мы когда-то думали, что страшнее фашистов никого на свете нет. Во времена Главной войны только по официальным данным погибли свыше двадцати миллионов человек. И тогда эти цифры казались бесчеловечными и чудовищными. А сейчас за десять лет под флагом всеобщего благополучия сколько народу осталось на планете?

– Миллиард, – прошептал Рик, до сих пор не веря. – Самое забавное, что до прихода белобрысых мракобесы среди прочего бреда несли чушь про тайное мировое правительство, которое хочет прививками и антибиотиками уничтожить население, оставив один миллиард для работы на себя. Нормальные люди в ответ лишь смеялись и вертели пальцем у виска. А в итоге что получилось?

– Помню я эту байку, – угрюмо кивнул Артур. – Как раз тот золотой миллиард и остался, лишь саму идею наизнанку вывернули. Остальные умерли как раз без нормального лечения и родовспоможения, а также от голода, инфекций и локальных катастроф типа наводнений и засухи. А из новорожденных, особенно в жарких странах, сейчас выживают в лучшем случае трое из десятка. Остаются самые здоровые и крепкие, идеальные кандидаты для нефилимов, желающих за счет людоедства стать сильнее. Ах, да, не все умерли от естественных причин. Примерно полтора миллиарда человек белобрысые сожрали, а также сгубили на опытах и тяжелой работе во имя искупления грехов.

Он перевел взгляд на стол, где около собранной аптечки лежал начищенный «глок» и заявил.

– Не знаю, как вы, но я сегодня не останусь в лаборатории, а тоже пойду в поля. Ненавижу тварей, слов в родном языке не хватит описать, насколько ненавижу.

– Все пойдут, – ответил Рик. – Разве что дворфы останутся, да и за спящими ребятами надо будет кому-то присмотреть. Надеюсь, гады не прорвутся сквозь тот хиленький заборчик, что мы половину ночи ставили.