император решил, что они связаны с Пагодой блаженства? — удивился Ли Ляньхуа.

Со слегка горькой усмешкой Бу Чэнхай кивнул.

— Согласно дворцовым записям, Пагоду блаженства не достроили, но… — Его голос потяжелел. — Во дворце ходили слухи, что Пагода уже стояла, полная редких драгоценностей, но неожиданно исчезла.

— Исчезла? — Ли Ляньхуа цокнул языком от удивления. — В императорском дворце и рассказы диковинные, как могла раствориться в воздухе огромная пагода?

— При дворе часто пишут, преувеличивая, кто в состоянии объяснить, что произошло сотню лет назад? — бесстрастно произнёс Бу Чэнхай. — Однако есть эта история о воскрешении из мёртвых, давностью в десяток с лишним лет.

— А вы не верите? — нахмурился Ли Ляньхуа

— Если они правда могли восстать из мёртвых, то почему сейчас умерли? — холодно сказал Бу Чэнхай.

Ли Ляньхуа поднял голову и вздохнул.

— А Ли Кэхэ?

— Император вызвал его лишь потому, что он надзиратель в Работной части, без иных намерений, — спокойно ответил Бу Чэнхай.

Оба они умолкли.

Чем сильнее углублялись в это дело, тем более загадочным оно выглядело, словно произошедшее восемнадцать лет назад покрывал густой туман, и всё связанное с ним, каждая прядь, каждая нить тянулась бесконечно, и каждая являлась тайной.

Глава 86. Бумажная пагода блаженства

С пятнадцати лет Фан Добин не горел желанием общаться с отцом и впервые бежал так быстро, чтобы увидеться с ним.

Фан Цзэши только что вернулся с утренней аудиенции, паланкин ещё не успел остановиться, как он заметил, что перед воротами мельтешит фигура в белом. Пусть он и редко видел сына, но родную кровь всё же узнал.

— Ты не сидишь на месте, ожидая высочайшего распоряжения, а опять устроил беспорядки? — отодвинув занавеску, хмуро спросил он,

Фан Добин вжал шею в плечи, он не был близок с отцом и, увидев его, запоздало оробел.

— Э-э… Я… Ждал вас.

Фан Цзэши дважды смерил сына взглядом.

— В чём дело?

Фан Добин издал сухой смешок — его отец был грозным и внушительным, не показывая гнева, важным и величественным, так что у него все слова застряли в горле.

— Э-э-э…

Глаза Фан Цзэши грозно сверкнули. Фан Добин потёр нос, по привычке ему захотелось сбежать, однако отец похлопал его по плечу.

— Поговорим в кабинете.

Фан Добин кое-как выдавил из себя пару звуков и последовал за отцом. Едва ступив в кабинет, он увидел шкафы из сандалового дерева, заполненные книгами в обложках из кожи с тёмной позолотой, книги были всюду — тысячи, десятки тысяч томов, гораздо больше, чем в поместье клана Фан. Он снова потёр нос, подумав, что если бы увидел такую картину в детстве, то наделал бы в штаны от испуга.

— Я уже слышал о случившемся во дворце Великой добродетели. — Лицо Фан Цзэши было серьёзным. — Его величество очень встревожен смертью господина Ли и дедушки Вана. Ты наверняка пришёл ко мне по этому делу?

Фан Добин выругался про себя: ты ведь прекрасно знаешь, что твой сын оказался впутан в смерти двух человек, но на словах полностью отмахнулся от этого — вот уж точно скользкий старый чиновник. Но вслух заговорил почтительно и вежливо.

— Я слышал, что император пригласил господина Чжао и двух других, что были дружны с господином Ли и господином Лу. Не говорил ли господин Чжао что-нибудь об убийстве господина Ли?

Фан Цзэши посмотрел на него как будто даже одобрительно.

— Его величество лишь расспрашивал их о делах былого. Господин Чжао, разумеется, был очень огорчён гибелью господина Ли.

— Император проявил участие к подданным — узнав, что эти трое напуганы, немедленно вызвал их. Как господин Чжао отблагодарил императора за доброту?

— Милость императора ко всем подданным огромна, словно гора. Пусть господин Чжао и не может в благодарность расплескать по земле печень и мозг, человек он внимательный, и как только потребуется императору, отдаст все духовные и физические силы, не щадя себя, и разумеется, этим выразит свою благодарность.

Фан Добин сухо кашлянул и искренне обратился к отцу.

— Господин Фан много лет служит чиновником, и привык добиваться цели, с виду оставаясь великодушным, вот только стал несколько непроницаем…

— Льстец, — бросил Фан Цзэши, ничуть не изменившись в лице.

— Утратил стыд и лишился всякой совести, — закончил Фан Добин.

Фан Цзэши с грохотом закрыл окно и развернулся, уже с тяжёлым выражением лица.

— Ты как с отцом разговариваешь? Уже ведь не ребёнок. Завтра тебя вызовут ко двору, и как, с таким отвратительным поведением, ты угодишь императору?

— А я просил женить меня на принцессе? — разозлился Фан Добин. — Это принцесса, мать её, хочет за меня замуж, а я-то на ней жениться не собираюсь! Да я с восемнадцати брожу по цзянху, и к вам, господин Фан, не имею ни малейшего отношения…

Фан Цзэши в ярости схватил со стола пресс-папье и ударил сына по руке. Фан Добин тут же перенаправил внутреннюю силу, и пресс-папье из зелёного нефрита со звоном раскололось.

Фан Цзэши в юности выдержал государственный экзамен, прочитал тьму томов, однако боевым искусствам не обучался и, пусть разозлился на сына, так что из всех отверстий повалил дым, но ничего не мог с ним поделать.

— Глупый, невозможный упрямец! Мать совсем тебя избаловала!

— Так о чём сегодня император разговаривал с Чжао Чи, Шан Синсином и Лю Кэхэ? — гневно уставился на него Фан Добин. — Ты ведь знаешь? Отвечай!

— Это тайное дело двора, как оно тебя касается? — тяжёлым голосом спросил Фан Цзэши.

— Ли Фэй мёртв, евнух Ван — тоже, откуда вам знать, что Чжао Чи и остальных не постигнет та же участь? — холодно вопросил Фан Добин. — Что за тайну они скрывают? Если не вы, то кто ещё знает об этом? Если никто не знает, почему убили Ли Фэя, как ловить преступника? Ли Фэй погиб ужасной смертью, евнух Ван тоже умер чудовищно, вы занимаете второй ранг при дворе, покойные — чиновники, которые служили императору вместе с вами. И вас это ни капли не волнует, так неужели у вас не осталось ни стыда, ни совести?

Фан Цзэши умолк, он виделся с сыном всего несколько раз в год, и не ожидал, что тот окажется столь напористым и острым на язык. Прошло много времени, прежде чем он вернул пресс-папье на место.

— Виновного в смерти господина Ли разыскивают Бу Чэнхай и Хуа Жусюэ, зачем тебе вмешиваться в это дело?

— Потому что я видел покойных, — холодно ответил Фан Добин. — Видел, какой ужасной смертью они погибли.

Фан Цзэши кивнул, похоже, сам того не осознавая, и тяжело вздохнул.