её Император, – сжав губы от злости, ответил сопровождавший её агент Инквизиции. – Кто-то взломал наши станции радиопередач.

Марианна нахмурилась, ещё внимательнее вслушалась в глубокий голос, вещавший, казалось, изо всех стен сразу:

– Сдавайтесь. Серапис обречён. Стоят ли ваших мучений и пролитая кровь эта последняя крепость?Все люди, бывшие в то время на улице, застыли, словно парализованные, и напряженно вслушивались в слова неизвестного. Многие выглядели растерянными, но большинство охватил непередаваемый гнев.

Тут что-то резко свистнуло в воздухе, и из второй части рупоров раздался гневный ответ:

– Проклятый еретик! Не бывать этому! Где бы ты ни был, ты поплатишься за содеянное!

Предатель оглушительно расхохотался, и смех его эхом раздался над снежной столицей, словно это забавлялся невидимый великан.

– Вы обречены. Вам некуда бежать и негде прятаться. Совсем скоро Серапис будет наш. Вы отвергли щедрое предложение моего владыки, и не видать вам за это ни прощения, ни спасения. Мы вырежем вас, всех до единого. ВО СЛАВУ КХОРНА! От резкого выкрика зазвенело в ушах. Дальше будто последовала повторяющаяся запись, ибо голос совершенно не был похож на предыдущий, однако то, что он твердил, как молитву, буквально сводило с ума:– Кхорн, Кхорн, Кхорн… Кровь для Кровавого Бога. Кхорн, кровь, кровь, кровь…

Марианна подняла взгляд ещё раз. Рана в пространстве, зависшая над Сераписом, казалось, стала ещё шире, из-за чего повторяющаяся мантра предателя казалась ещё более жуткой. Впервые девушку охватил страх. Неужели Серапис, как и его последние защитники, действительно обречены?

Леди лорд-инквизитор Кларисса Вейс, возможно, даже улыбнулась бы успеху, если бы их состояние было не столь критичным. Она почти не мигая наблюдала за камерами наблюдения, и как-то даже растерянно подумала: «вот они и попались. Я ожидала, что они выпустят какую-то пропаганду, попытаются подорвать боевой дух защитников… Но предложение сдаться? Слуги Кровавого Бога в последнюю очередь славятся милосердием. Впрочем, это не важно. Ловушка захлопнулась».

– Что прикажете, госпожа? – ожил её вокс.

– Преследовать, только аккуратно. Ни в коем случае спугните. Они приведут нас к своему хозяину. И отмените запись, она действует на нервы даже мне.

А над Атоллой ещё несколько минут звучал глухой речитатив, посвященный Владыке Черепов: «Кхорн, Кхорн, Кхорн, Кровь для Бога Крови» …

Святой отец Вильгельм услышал рёв предупреждающих сирен наравне с остальными армиями, защищавшими подходы к Атолле. Неспешно поднявшись, служитель Церкви внезапно ощутил смертельную тоску – впервые, за крайне долгое время. Так человек, знающий, что жить ему осталось недолго, оглядывается назад, на своё прошлое, и понимает, что это конец, а дальше – лишь забвение и тьма. Впрочем, Вильгельм не без оснований считал себя простым священником Экклезиархии, с радостью водружающего на свои плечи любые лишения и невзгоды, какие ему посылал Владыка Человечества. Раны – Его благословение, боль – молитва Ему, пролитая кровь – лишь скромная жертва. Вильгельм ничуть не брался судить, насколько верно он поступал, как верно служил, и потому не знал наверняка, что после смерти его ждет именно Свет Императора, и вечный покой у подножия Золотого Трона; однако в искренности своих намерений он все же не сомневался.

Скромный походный алтарь, вымощенный из не самого качественного мрамора, ждал его в углу. Святой отец преклонил колени, склонил голову в жесте, какой воплощал даже не тысячи – десятки тысяч раз.

– Бог наш Император, вечно восседающий на Терре, – зазвучали слова молитвы, – я лишь скромный Твой слуга, и не прошу ничего, кроме достойной службы. Придай мне сил, дабы я не дерзнул опозорить Тебя. Лишь с Тобой я не ведаю страха, не чувствую слабости и сомнений; без Тебя любой из нас – ничто, лишь пыль под ногами. Прошу, лишь сделай меня достойным служить Тебе, о Владыка…

Вильгельм действительно верил словам своей молитвы, верил в то, что говорил. Для него не было большего позора, чем опорочить имя Повелителя Человечества.Тут его память коснулась воспоминаний, от которых он давно отчаянно бежал. Гримаса скорбной боли отразилась на лице Вильгельма, после чего, немного подумав, он достал из внутреннего кармана небольшое пикт-изображение, положил его под алтарь. С цветной картинки на него смотрело молодое, почти юное мужское лицо. Вильгельм до боли сжал кулаки, с трудом сдержал непрошенные слезы. Голова его поникла ещё ниже.

– Молю, не прими мои слова за дерзость, Владыка… - голос церковника дрожал, – но надеюсь, ты был милостив с одним из своих слуг, неким Мортимером… Загляни в мою душу, и ты узнаешь, кто это. Ты все еще живешь там, сынок, и я очень по тебе скучаю. Мне остается лишь молится, неистово молиться, что ты все же в Свете Императора, и ждешь меня там. Быть может, уже сегодня мы увидимся. Люблю тебя, Мортимер, мой сын…

Усилием воли спрятав чувства за непроницаемую маску, Вильгельм поднялся, спрятал пикт-изображение и вышел из своего скромного убежища. Уже через десять минут он провёл скорую службу, пройдя через несколько рядов солдат с кадилом в руках. Запах святых трав придал Вильгельму сил; ему даже показалось, что это Бог-Император легким, почти нежным движением коснулся его, - так отец придерживает своё ещё слабое дитя. Высоко воздев свой верный меч – эвисцератор, Вильгельм прочёл последние молитвы и приготовился встречать Архиврага вместе с имперскими гвардейцами, плечом к плечу.

Оттон не мог поверить в то, что видит. Ещё раз протёр глаза. Наваждение не исчезло. Генерал мысленно прочёл молитву Богу-Императору.

На встречу им, возвышаясь над колоннами наступающих войск, шествовало три оскверненных нечестивыми символами Титана класса «Полководец». Огромные машины шествовали медленно, словно осторожничали, однако каждый их могучий шаг эхом раскатывался по земле. С камней, деревьев, даже людей и техники порой падал снег от этого рокота. Оттон не верил в успех даже против того, что было у Врага, а уж что делать против Титанов, этих богоподобных машин войны, и вовсе не знал.

Однако обратного пути не было. Всё или ничего.В его голове вновь всплыло число – семь. Да, семь. Почему же? Оно сулило спасение, но не ему, генералу Астра Милитарум Джейку Оттону, метившего в сам Сенаторум Империалис.Перед тем, как он отправился в ангар с «Гибельными Клинками», ему передали