Как только Иоанн Безземельный подписал хартию (позже названную Великой хартией вольностей), он тут же от нее отрекся. Новый феодальный сюзерен английского короля, папа римский Иннокентий III, поддержал его эдиктом, где назвал хартию «гнусной, позорной, незаконной и несправедливой». Разъяренные бароны выразили Риму свое презрение, пригласив наследника французского трона, будущего Людовика VIII, высадиться в Англии, свергнуть Иоанна и стать их королем, что Людовик и сделал, захватив в 1216 г. Лондонский Тауэр. В том же году Иоанн Безземельный умер, и Людовику пришлось отступить: английские войска, сражавшиеся за сына Иоанна, девятилетнего Генриха III (1216–1272), коронованного в Глостере, разбили французов под Линкольном и на море у Дувра. Поначалу Генрих правил при помощи престарелого сэра Уильяма Маршала, прославленного воина, о котором говорили, что он одолел на турнирах пятьсот рыцарей.

А Иннокентий III достиг вершин своей умопомрачительной карьеры. В 1213 г. папа созвал 1500 делегатов на Четвертый Латеранский собор в Риме. Прелаты собрались, чтобы обсудить или как минимум одобрить его видение церкви как господствующей силы, нетерпимой к инакомыслящим, но теперь реорганизованной и дисциплинированной. Собор заново утвердил примат папы над гражданскими властями и духовенством. Церковь впервые официально употребила термин «преосуществление», подтверждая, что в таинстве евхаристии хлеб и вода действительно становятся телом и кровью Христовой. Прелаты заклеймили иудеев как граждан второго сорта и призвали к истреблению еретиков. Кроме того, собор выделил время, чтобы положить конец таким примитивным юридическим практикам, как ордалии и судебный поединок.

Декреты Четвертого Латеранского собора были обнародованы в 1216 г., через год после подписания Великой хартии вольностей. В свете последующего исторического развития эти два документа начала XIII в., несомненно, притягивают к себе внимание. Декреты Иннокентия были деспотичными и полными предубеждений, они отдавали религиозную империю под власть одного человека, как в духовных, так и в мирских вопросах. Эта возрожденная Римская империя диктовала свои законы всему христианскому миру.

Великая хартия вольностей начинается с признания власти церкви, но от постановлений Латеранского собора отличается кардинально. Документ был светским, прагматичным, носил индивидуалистический характер и обращался ко всем подданным короля. Безусловно, Великая хартия вольностей во многом отражает баланс сил, сложившийся в Англии XIII в., но со временем на нее стали ссылаться как на основополагающий текст о гражданских свободах и подтверждение английской исключительности. Что ни говори, а хартия рисует нам совершенно другую картину средневекового общества, отличную от представленной Иннокентием III. Киплинг позже напишет: «Но коль король иль люд простой / Уклад нарушит вековой, / Тревога пробежит волной / По Раннимида тростникам».

Папа римский Иннокентий III намеревался превратить христианскую Европу в империю духа под собственным началом. Европа могла бы посвятить свою душу служению единственному господину – церкви, но вот тело ее состояло на службе у других владык – королей и императоров. Между ними, по крайней мере в Центральной Европе, ненадежным мостиком пролегла Священная Римская империя. Когда созванный Иннокентием Четвертый Латеранский собор ненадолго обратился к мирским вопросам, он признал императором Священной Римской империи двадцатидвухлетнего короля Германии Фридриха II (1220–1250). Едва ли делегаты хоть немного знали человека, которого удостоили титула.

Фридрих, как и его дед Барбаросса, напоминал комету, ярко сверкнувшую в небе Средневековья – и исчезнувшую, не оставив следа. Немец по происхождению, он появился на свет в 1194 г. в Италии, в Апулии, где его сорокалетняя мать родила сына прилюдно, на городской площади, чтобы опровергнуть любые сомнения насчет своего материнства. В его жилах текла немецкая и сицилийская кровь, а Палермо всегда был его любимым городом. В возрасте двух лет он стал королем Германии, в три года – королем Сицилии. Более того, его опекуном был сам папа римский Иннокентий III.

Молодой человек вырос сильным, умным и независимым во всех отношениях. Он говорил на шести языках – латыни, греческом, французском, немецком, арабском и сицилийском – и держал в Палермо просвещенный двор. Он был эксцентричным и в религиозном отношении: этому эпикурейцу не было дела до папы римского с его пространными эдиктами. Фридрих написал книгу о соколиной охоте, держал зверинец и проводил эксперименты на людях: например, изолировал младенцев, еще не научившихся говорить, чтобы выяснить, «на каком языке разговаривали в садах Эдема». Фридрих II во всех отношениях был «альтернативным» монархом. Он постоянно был не в ладах с папами, один из которых назвал его «зверем, вышедшим из моря». В 1239 г. его отлучили от церкви за то, что он без конца откладывал отъезд в крестовый поход, а затем еще раз – за то, что отправился в крестовый поход, будучи отлучен от церкви. Этот крестовый поход, шестой, оказался самым успешным со времен первого, а Фридрих на некоторое время стал королем Иерусалимским. Он отвергал не христианство как таковое, скорее он бунтовал против церкви (которая называла его антихристом), но умер цистерцианским монахом. Телохранителей он набирал из мусульман, которые не боялись быть отлученными от церкви и при необходимости могли бы защитить его от подосланных папой убийц.

Хотя Фридриха II не без иронии именовали stupor mundi («чудо мира»), всю жизнь он, как и его дед, был поглощен одной задачей – удержать вместе разобщенные окраины своей империи. В 1226 г. он выпустил Золотую буллу Римини, поручив прусскому Тевтонскому ордену оборонять границу с Польшей. Первоначально созданный с целью помогать паломникам в Иерусалиме, этот орден набирал рыцарей из купеческих семейств Любека и Бремена, входивших в Ганзейский союз. На территории будущей Восточной Пруссии рыцари основали военно-религиозное государство. Впоследствии в Восточной Европе возникали и другие немецкие колонии – на Волге и в саксонской земле Трансильвания, которые частично сохранились до наших дней. В 1231 г. Фридрих II согласовал Вормсскую привилегию, наделив еще большей независимостью бесчисленных правителей карликовых германских государств. Но внуку Барбароссы пришлось разделить озабоченность его предшественников сохранением итальянских земель империи и вести в Италии сложные военные кампании с неопределенными результатами. Если бы германские короли/императоры уделяли больше внимания собственно Германии (в современном ее понимании), история Европы могла бы пойти по совершенно другому пути.

Пока Фридрих II то воевал со своими подданными, то даровал им независимость, Европа столкнулась с очередным вторжением с Востока. В 1240 г. жители земель к востоку от Дуная поневоле вспомнили о набегах гуннов и венгров-«унгров». Монгол Чингисхан, «властелин мира» (правил в 1206–1227), отец как минимум 2000 детей, отвлекся от завоевания Китая и послал своих всадников за четыре тысячи миль через всю Азию – в Европу. Когда в 1227 г. Чингисхан умер, его преемник Угэдэй приказал Бату-хану (Батыю), возглавлявшему его западную армию, повести Золотую Орду за Волгу и дойти до «Великого моря» – Атлантики.