– Собственно, мой маленький гешефт как раз лежит в этой области, – начал Коля, но оказалось, что они уже пришли.

У Гаскарова оказался отдельный кабинет-аквариум со стенами, которые с определённостью нельзя было назвать ни прозрачными, ни тонированными. Когда с внешней стороны кто-то подходил к мутноватому стеклу перегородки, на Колиной стороне возникало тёмное пятно. Выглядело это вполне зловеще: как будто какой-то паранормальный гость хочет протиснуться сквозь портал. Эффект дополняло трудноразличимое бу-бу-бу, в которое стены превращали звук разговоров снаружи.

– Ничего тут у вас – открытость, – отметила Алиса, пытаясь разобрать, о чём беседуют демоны справа.

– Транспаретность – наша ценность, – не то в шутку, не то всерьёз отреагировал Коля.

– На дом с привидениями похоже.

Гаскаров с пониманием ухмыльнулся.

– Лучше на дом с привидениями, чем на номер в клеточку, – пояснил он. – После истории с прежним генеральным всех переобули в стекло. Это у меня ещё стыдливо, с затемнением.

– А что случилось? Как-то мимо меня прошло.

– Уехал в страну вечных наручников. Вроде как госизмена.

Гаскаров красноречиво сделал движение глазами на потолок, предлагая не развивать тему.

– И как, – поинтересовалась Алиса, – прозрачный офис помогает?

– Не то слово, – отозвался Коля, – видишь же, я всё ещё с тобой. Ладно, – оборвал он сам себя. – Дело вот какое. Снимаем большой цикл программ под общей шапкой «Звёздный арсенид». Применение в космосе, высокие технологии на земле, немножко футуризм – про полёты там, про новую энергию. Составляли список, и тут вижу в новостях – ты!

– Ох, – сказала Алиса, – а почему я?

– Потому что ты звезда, Элис! – и прежде чем Алиса успела решить, скривиться на этот неуклюжий комплимент или выдать дефолтную улыбку, Гаскаров сам растянул лицо в весёленький весьвечернаманеже и взялся объяснять:

– «Микрон» работает со старпёрами. Славное советское прошлое там, не дадим подвиг народа… вот это всё. Деды трали-вали, короче. Роснова целит в средний класс. Ну, то есть в то, что называет средним классом, думая о белых цисгендерных мужчинках на бюджете, – Гаскаров вздохнул, – даже если эти мужчинки – женщины. Но это всё хуета плюшевая. Настоящий рынок – детки-конфетки; это они будут сосать арсенид в товарных количествах. И нам нужно их обнять. – Гаскаров сделал пас в Алисину сторону. – Да ведь, популярная молодёжная певица?

– У меня не совсем дети.

– Ну как же, – запротестовал Гаскаров, – в среднем, 16 лет, мне же делали срез.

Алиса удивилась. Ей-то самой казалось, что на концертах в основном – те, кому двадцать-двадцать пять.

– Так я же ничего не знаю про ваш арсенид, – сказала она, – так, общие штуки.

– Ты не беспокойся, никакие штуки тебе не нужны. Мы сами всё напишем. Да уже написали, поди. Тебе нужно только послать воздушный поцелуй. Там будут сначала вообще общие вопросы, типа, можно ли применять арсенид на гражданке, почему этим занимается Росастро, всё такое.

– А вы за или против применения на гражданке?

– Смотря кому отдадут серийное производство панелей.

– Каких панелей? – нахмурила брови Алиса.

– Да знать бы, каких панелей… – с внезапной грустью сказал Коля.

Он не успел продолжить. На столе вдруг грянул стационарный телефон – в него будто бы ухнули мешок мелких монет, которые принялись отчаянно скакать внутри корпуса, отталкиваясь от стенок и друг от друга. Коля некоторое время рассматривал экран, но потом всё же сорвал трубку, прекратив психическую атаку аппарата.

– Да, Владимир Павлович, – крикнул он в мембрану, и лицо его мгновенно сделалось напряжённым. – Конечно, Владимир Павлович, готовим. Это в обязательном порядке. Без нас никаких охотничьих билетов!

Дальше был какой-то залипший на повторе набор одних и тех же формул: «количество партий», «35 грамм», «сдача продукта». Они тут что, наркотой торгуют что ли? Алиса слышала байки про руководство МИДа, возившего кокаин самолётами из Латинской Америки, но до этого момента в такое не верила.

– Слушай, – растерянно сказал Коля, когда трубка всё же вернулась обратно на телефон. – Срочное дело, государственная тайна, героическая миссия. Может, я вызову тебе машину, а вечером я подскочу на минуту, и договорим-доиграем?

Алиса усмехнулась.

– Да нет, я без всяких, – поднял руки вверх Гаскаров. – Ну… может, даже сейчас проскочу по-быстрому и вернусь. Сходи посмотри пока телестудию, а? Я тебе дам пропуск, увидишь, стоит ли с нами связываться.

Гаскаров понизил голос до театрального шёпота.

– Определённо стоит.

* * *

Вместо паркета – местами растрескавшаяся пластиковая плитка, вместо расписных плафонов – квадраты посеревшего навесного потолка с выглядывающими из-под них мутными лампочками. Там и тут эти самые квадраты отсутствовали, и в образовавшиеся дыры мёртвыми внутренностями вываливались провода.

Гаскаров проводил гостью до нужного этажа, вручил ей пропуск в телестудию и унёсся по своим кокаиновым делам. Алиса же бродила от двери к двери, силясь найти 24–28, но принцип нумерации (сначала 24–22 и 24–24, затем 24-27Б, а после сразу 24–32) не позволял составить никакого внятного алгоритма. В конце концов, она отыскала нужное место только с помощью проходившей мимо девушки.

Пропуск предъявлять оказалось некому – двери никто не охранял. Алиса нырнула в полутёмный зал, где яркий свет поливал только небольшую сцену на возвышении. Четыре зрительских ряда, загнутые в полукруг и похожие на разросшийся кухонный уголок, были почти пустыми. Здесь собралось от силы человек двадцать, да и те, похоже, были рекрутированы из телевизионного персонала. На сцене сидел ссутулившийся ведущий в чёрном пиджаке с блёстками. Вокруг него носились две визажистки, одна из которых водила ему кисточкой по лицу, а вторая пыталась зафиксировать волосы.

Напротив ведущего стояло второе кресло, заполненное упитанным священником с добрыми, слегка раскосыми глазами. Батюшка не вышел бородой – она неопрятным куцым корневищем свисала с его лица и вызывала острое желание постирать её с шампунем. За спинами предполагаемых собеседников мрачные парни разглаживали натянутый задник: «Страна Росастро». Задник всё равно пузырился.

Выяснив диспозицию, Алиса выбрала место на третьем ряду, поближе к проходу, – оно незаметное, и можно будет без проблем улизнуть.

– Отец Алексий, – со вздохом сказал ведущий, отмахнувшись от одной из визажисток. – Четыре вопроса, хорошо? Пятый мы с суфлёра сейчас уберём.

Священник нахмурился.

– А стоит ли молчать? – скорее, риторически поинтересовался он.

– Не знаю, – с внезапной злостью ответил ведущий. – Я им этот сценарий не пишу. Вообще сегодня… Лена, ну что это за свет, твою маму?! Посмотри – пятно снизу по нам идёт!